а выбор такового зависел от некоторых обстоятельств в дальнейшем. Это было в конце 99 года. Если взглянуть на год с лишком назад, то общий рост движения за 98 и 99 г.г. чувствовался сильно. Рабочая масса была уже до некоторой степени избалована прокламациями и начала пред’являть спрос на более серьезную литературу и на лучшую постановку технической стороны. Плохо отгектографированные листки читались уже не так охотно. Начали критиковать работу и, конечно, не прочь были бы и помочь делу, если бы дело не было так конспиративно. Приходилось забросить старый способ печатания и придумывать новый. В общем мы все соглашались с тем, что прокламации отжили свое время и выполнили свои обязанности. Нужна газета более содержательная, чем все листки, об этом говорит всякий.
И вот в январе 1900 года, наконец, вышла долгожданная газета «Южный Рабочий». На рабочем комитетском собрании она была частично прочитана. Новинку пожелали спрыснуть и устроили маленькую выпивку; тут же условились, когда и где распространить ее. Разумется, всякий рабочий хватался за газету с особым интересом, а приученный листками, он неохотно отдавал ее полиции или мастеру. На Брянском заводе в прокатной рабочие нашли один номер газеты и были очень удивлены содержанием:
— Смотри, да это как настоящ ая газета! Вон и хроника и корреспонденция!
И тут же пошли в укромное место почитать эту газету. Эта первая газета осталась у них на долго в памяти и подняла настроение, так как они увидели, что, несмотря на аресты, деятельность не только не сокращается, но, наоборот, все становится более умелой и сильной. Нужно сказать, что в течение двух с лишним лет рабочие воспитывались на прокламационной литературе, и за это время не происходило арестов среди самой массы, хотя, конечно, это было бы желательно, так как приучало бы массу к такого рода случаям и не производило бы того ошеломляющего действия, которое всегда и всюду можно наблюдать, если аресты произойдут неожиданно. Плохо, конечно, опять же, если арестуют кого-либо из руководителей — это приостанавливает деятельность, чего не следует никогда допускать, как говорится, лезь из кожи, но не давай виду, что ты или твое дело пострадало от того-то и того-то. Еще в начале зимы я чувствовал особый надзор за собой и потому старался быть крайне осторожным. Сделанный на меня в это время жандармский набег ничего им не дал, и они оставили меня на свободе, о чем после очень