а дальше, конечно, все пошло своим порядком. Наконец, прочитан и принят весь устав. Организация была названа «Началом», после этого приступили к выбору должностных лиц, главным образом кассира. На меня, как приезжающего, не могли возложить какой-либо сложной ответственности, все же обязанности контролирования были мной приняты. Сейчас же, после всех этих процедур небольшая часть постепенно стала выходить из квартиры, а большая часть решила поздравить себя с организацией кое-чем посущественнее. От участия в этом я уклонился, но уничтожить эти приемы угощения не мог[1].
Помню, как-то я приехал поговорить с ними по поводу рабочего движения. Мы собрались в одной мазанке человек 7, и я произнес речь, как умел: говорил довольно долго часа два, не меньше. Меня все внимательно слушали, восторгались моими знаниями и, видимо, проникались слышанным, но когда я кончил говорить и мы решили обсудить кой-какие вопросы, то они (слушатели) не выдержали и попросили извинения, заявив, что желают выпить. Конечно, большинство из них были отцы семейств, или по крайности в этих летах, и я отлично знал, что до моего с ними знакомства они исключительно занимались провождением времени в пивных. Поэтому-то и приходилось часто иметь дело с человеком, слабо державшимся на ногах. Знаю такой случай, что один из таких рабочих как-то уехал на какой-то районный завод (в районе около Екатеринослава) к знакомым и, повидимому, желая пропагандировать, захватил с собой несколько нелегальных брошюрок, с которыми и был арестован. Когда по телеграфу дали знать адрес квартиры, то в квартире кроме пивных бутылок жандармы ничего не нашли и потому сейчас же его освободили. Бывали аналогичные случаи еще не раз. В виду таких обстоятельств, я особенно не напирал на
- ↑ „Через неделю все вышеупомянутые лица собрались у меня в квартире, в доме Стенцеля № 41, в Нижнеднепровске. Бабушкин прочел нам привезенный рукописный устав кассы „Начало“, который оставил на хранение у Ашанова, установил тогда-же ежемесячный взнос в кассу, в размере 3 % с каждого заработанного рубля: содержание этого устава я не помню. На том-же собрании Бабушкин предложил выбрать кассира и библиотекаря, при чем кассиром был выбран Шилов, а библиотекарем я. На обязанности кассира лежал сбор и хранение денег, я же обязан был хранить и давать членам кружка для чтения те легальные книги, которые Бабушкин вскоре купил на деньги, взятые из кассы. Кроме упомянутого устава, Бабушкин принес с собой штук шестьдесят разных запрещенных брошюр, из коих помню: „Как взяться за ум“, „Что должен знать и помнить каждый рабочий“, „Морозовская стачка“ и т. д., и роздал эти книги на руки членам кружка для прочтения и передачи знакомым рабочим с той-же целью“. (Из показаний арестованного Вьюшина. — Дела департамента полиции, 4 делопр. № 234—1900 г. вх. № 20268).
