листки, и при этом, конечно, слышались разные толки о могуществе и силе «этих людей», их смелости и т. п., что, мол, если и заметить, что они распространяют, то лучше уходи от них, а то они могут прямо убить. Все это выслушивалось с большим вниманием. Впоследствии распространители действительно брали с собою револьверы.
Находя на улице листок, рабочий не подвергался никакой опасности и приносил на завод, где и прочитывали его. Если первое время трудно было подметить, какое впечатление производит листок и что толкуют рабочие, так как было малое количество активных участников, то зато потом на это обращалось особое внимание, и всякому вменялось в обязанность по возможности прислушиваться к толкам и обо всем сообщать в комитет. Кроме того, каждый активный должен был, по возможности, знакомиться и ходить в гости к рабочим, ничего общего с революцией пока не имеющим, для того, чтобы собирать как можно больше точных сведений о заводе. После трех или четырех листков, распространенных на Каменском заводе (в 30 верстах от Екатеринослава), рабочие, распространявшие этого рода литературу, навлекли на себя подозрение. И вот как-то в воскресенье приезжает ко мне сначала один из распространителей, потом еще один и сообщают о своем намерении бежать в Австрию, где гораздо лучше и свободнее, нежели в России.
Я очень жалел, что люди уезжают в то время, когда как раз начинается работа и всякая сознательная единица очень важна и дорога, когда ничего твердого еще нигде не поставлено, а тут люди как-будто бы, ради только своего «я» стараются улепетнуть — это было очень досадно.
С другой стороны я опасался, что их могут действительно арестовать, а это значит — дать лишний козырь в руки жандармов. В то же время приятно было избавиться от жандармов, отправив этих людей из Екатеринослава и, таким об разом, обойти чудовищного врага, открывшего пасть на свою жертву. Я убедительно просил моих каменских товарищ ей сообщить мне о благополучном миновании русской границы. Они обещали мне это, и я, действительно, вскоре узнал о благополучном прибытии их в один австрийский город, где они вскоре же получили работу. Эти товарищ и, уезжая, оставили нам связи, и после их от’езда появление листков продолжалось так же правильно, как и раньше. Это были первые товарищи по революционной деятельности в Екатеринославе, с которыми мне пришлось расстаться. Вскоре после этого случая пришлось расстаться еще с одним другом, с которым мы распространяли по ночам листки и который сидел иногда
