такой механизмъ? значитъ есть и экипажъ? Кто нибудь да управляетъ же судномъ?
— Разумѣется! отвѣчалъ Недъ Лендъ. Только я вотъ уже покрайности часа три торчу на этой пловучкѣ, а еще по сю пору не видалъ и не слыхалъ на ней и признака того, что тутъ какая нибудь живая душа есть.
— Чтожъ, это судно шло, или все стояло на мѣстѣ?
— Нѣтъ, не шло, г. Аронаксъ. Только покачивается себѣ на волнахъ, а двигаться не двигается.
— Все равно, мы уже знаемъ, какъ оно можетъ мчаться, видѣли, каковъ у него ходъ. Ну, чтобъ имѣть такой ходъ, нужна машина, а для машины нуженъ механикъ — такъ, что ли? Изъ этого можно вывести, что… что мы спасены!
— Гм! произнесъ Недъ Лендъ.
Въ эту минуту послышалось какое-то шипѣнье, словно въ глубинѣ завертѣлся винтъ парохода и удивительный подводный снарядъ пришелъ въ движеніе.
Мы едва успѣли ухватиться за верхнюю его часть, которая высовывалась изъ воды сантиметровъ, этакъ, на восемьдесятъ.
Къ счастію, на этотъ разъ быстрота его хода была умѣренная.
— Ну! пробормоталъ Недъ Лендъ: — покуда этотъ поплавокъ чешетъ какъ слѣдуетъ, это еще ничего, а вотъ какъ если онъ примется нырять, такъ тогда я не поставлю и двухъ долларовъ за свою шкуру!
Нырни „поплавокъ“, какъ называлъ его Недъ, не стоило ставить и денежки.
Надо было безотлагательно, во что бы то ни стало, подать о себѣ вѣсть, вступить въ переговоры съ тѣми, кто сидѣлъ во внутренности этой машины.
Я сталъ шарить по поверхности, отыскивая какое нибудь отверстіе, дверку, задвижку, — ничего! Ряды болтовъ, скрѣпляющихъ швы листовой стали, блестѣли въ ровномъ другъ отъ друга разстояніи.
Къ тому же, мѣсяцъ зашелъ и мы очутились въ глубокой темнотѣ.
Приходилось дожидаться разсвѣта и тогда искать способовъ, какъ проникнуть во внутренность подводнаго судна.
