Придворные со смѣхомъ и насмѣшками побѣжали за дѣвчонкой.
Инфанта, которая слышала бой барабановъ и крики герольдовъ, догадалась, что это ея колечко подняло всю суматоху. Она любила принца, — и какъ истинная любовь боязлива и не знаетъ гордыни, то инфанта все опасалась, чтобъ у какой нибудь дамы не оказался такой же маленькій пальчикъ. Поэтому она очень обрадовалась, когда пришли за нею и постучали въ дверь. — Съ тѣхъ поръ какъ она узнала, что къ ея колечку подбираютъ пальчикъ, смутная надежда побудила ее причесываться получше и рядиться въ корсажъ изъ серебряной матеріи со сборчатою юпкою, украшенною серебряными кружевами и смарагдами. Какъ только она услыхала, что стучатся въ дверь и зовутъ ее къ принцу, она сейчасъ надѣла свою ослиную кожу, потомъ отворила. Посланные съ насмѣшками объявили, что король требуетъ ее, чтобы выдать за своего сына; потомъ съ хохотомъ повели ее къ принцу, который и самъ изумился костюму этой дѣвушки и не смѣлъ полагать, что её-то онъ и видѣлъ такою красавицею и въ такомъ роскошномъ уборѣ.
— Вы это, говоритъ онъ: — живете въ концѣ темнаго корридора, на третьемъ скотномъ дворѣ?
— Я, сударь! отвѣчаетъ она.
— Покажите руку, продолжаетъ принцъ, дрожа всѣмъ тѣломъ и испуская глубокій вздохъ.
Но каково же было изумленіе короля съ королевою, гофмаршаловъ и царедворцевъ, когда изъ подъ этой черной, запачканной кожи высунулась маленькая нѣжная ручка, бѣленькая, съ розовыми ноготками, и когда кольцо безъ труда скользнуло на самый хорошенькій пальчикъ въ свѣтѣ. — Легкимъ движеніемъ инфанта сбросила съ себя кожу и явилась въ такой восхитительной красотѣ, что принцъ, несмотря на свою слабость, бросился къ ея ногамъ и обнялъ ея колѣни
Придворные со смехом и насмешками побежали за девчонкой.
Инфанта, которая слышала бой барабанов и крики герольдов, догадалась, что это её колечко подняло всю суматоху. Она любила принца, и как истинная любовь боязлива и не знает гордыни, то инфанта всё опасалась, чтоб у какой-нибудь дамы не оказался такой же маленький пальчик. Поэтому она очень обрадовалась, когда пришли за нею и постучали в дверь. С тех пор как она узнала, что к её колечку подбирают пальчик, смутная надежда побудила её причёсываться получше и рядиться в корсаж из серебряной материи со сборчатою юбкою, украшенною серебряными кружевами и смарагдами. Как только она услыхала, что стучатся в дверь и зовут её к принцу, она сейчас надела свою ослиную кожу, потом отворила. Посланные с насмешками объявили, что король требует её, чтобы выдать за своего сына; потом с хохотом повели её к принцу, который и сам изумился костюму этой девушки и не смел полагать, что её-то он и видел такою красавицею и в таком роскошном уборе.
— Вы это, — говорит он, — живёте в конце тёмного коридора, на третьем скотном дворе?
— Я, сударь! — отвечает она.
— Покажите руку, — продолжает принц, дрожа всем телом и испуская глубокий вздох.
Но каково же было изумление короля с королевою, гофмаршалов и царедворцев, когда из-под этой чёрной, запачканной кожи высунулась маленькая нежная ручка, беленькая, с розовыми ноготками, и когда кольцо без труда скользнуло на самый хорошенький пальчик в свете. Лёгким движением инфанта сбросила с себя кожу и явилась в такой восхитительной красоте, что принц, несмотря на свою слабость, бросился к её ногам и обнял её колени
