Въ каютъ-компаніи ни души. Чуть-чуть покачивается большая лампа надъ столомъ, и слегка поскрипываютъ отъ качки деревянныя переборки. Сквозь жалюзи дверей слышатся порой сонные звуки спящихъ офицеровъ, да въ пріоткрытый люкъ доносится характерный тихій свистъ вѣтра въ снастяхъ и льется струя холоднаго сырого воздуха.
Сверху раздаются мѣрные удары колокола. Разъ... два... три... Бьетъ восемь ударовъ, и съ послѣднимъ ударомъ колокола Володя выбѣгаетъ наверхъ, сталкиваясь на трапѣ со своимъ вахтеннымъ начальникомъ, мичманомъ Лопатинымъ.
— Молодцомъ, Ашанинъ... Аккуратны! говоритъ на ходу мичманъ и бѣжитъ на мостикъ смѣнять вахтеннаго офицера, зная, какъ и всѣ моряки, что опоздать со смѣной хотя бъ минуту-другую считается среди моряковъ почти что преступленіемъ.
Иззябшій, продрогшій на вѣтру первый лейтенантъ, стоявшій вахту съ 8 до полуночи, радостно встрѣчаетъ мичмана и начинаетъ сдавать вахту.
— Курсъ такой-то.... Послѣдній ходъ 8 узловъ... Паруса такіе-то... Огни въ исправности... Спокойной вахты! Дождь, слава Богу пересталъ, Василій Васильичъ!.. весело говоритъ закутанная въ дождевикъ поверхъ пальто высокая плотная фигура лейтенанта въ нахлобученной на головѣ зюйдъ-весткѣ 1) и быстро спускается внизъ, чтобъ поскорѣе раздѣться и броситься въ койку подъ теплое одѣяло, а тамъ пусть наверху воетъ вѣтеръ!
Слегка балансируя по палубѣ корвета, который довольно плавно поднимался и опускался на относительно спокойной качкѣ, Ашанинъ торопливо, въ нѣсколько возбужденномъ состояніи юнаго моряка, идущаго на свою первую серіозную вахту, шелъ на бакъ смѣнять подвахтеннаго гардемарина.
1) Такъ называются непромокаемый шляпы моряковъ.
