ваше благородіе. Только я объ этомъ никому не обсказываю... Зачѣмъ, молъ, другихъ смущать. Всякій про себя, значить, тоскуй. Не бойсь, и вамъ въ охотку родительницу увидать да сестрицу съ братцомъ, да дяденьку.
— Еще какъ въ охотку-то, Ворсунька...
— То-то оно и есть... А у меня, Владиміръ Николаичъ, въ деревнѣ, сами знаете, жена оставлена и батюшка съ матушкой...
2.
Недѣлю спустя, адмиральскій корветъ и «Коршунъ» на разсвѣтѣ вбѣжали подъ штормовыми парусами и со спущенными стеньгами на рейдъ китайскаго порта Амоэ, скрываясь отъ жестокаго тайфуна, который трепалъ оба корвета двое сутокъ и все свирѣпѣлъ, такъ что адмиралъ. далъ сигналъ: «спуститься въ Амоэ». Въ это утро на рейдъ пришли еще три военныхъ судна: два англійскихъ. и одно американское, и у всѣхъ были поврежденія. Американецъ былъ безъ гротъ-мачты, а на двухъ англійскихъ корветахъ были прошибленные борты и сломанные буш-приты. Видно было, что тайфунъ потрепалъ ихъ основательно и въ морѣ достигъ своего апогея. И на рейдѣ. чувствовалась его сила. «Коршунъ» сильно раскачивало, и его подергивало на цѣпяхъ двухъ брошенньіхъ якорей.. Временами, въ моменты сильныхъ порывовъ, цѣпи натяги вались въ струны. Стеньги такъ и не поднимались, и на всякій случай поддерживались пары. Волненіе было на: рейдѣ такое сильное, что нельзя было посылать шлюпокъ. Вѣтеръ такъ и завывалъ въ снастяхъ. Было сыро и холодно.
Но бухта была закрытая, большая и глубокая, и отстаиваться въ ней было безопасно. По крайней мѣрѣ Степанъ.
