сномъ, Ашанинъ... Почти два года вашего гардемаринства скоро прошли... Не правда ли?
— Я и не замѣтилъ, какъ они прошли, Василій Ѳедорычъ.
— Да и плаваніе наше прошло незамѣтно. Еще полгода, и, вѣроятно, «Коршунъ» пошлютъ въ Россію... Какъ разъ черезъ три года вернемся. Я думаю, всѣмъ хочется домой?
Всѣ откровенно сознались, что хочется. Особенно горячо высказались лейтенантъ Невзоровъ, старшій механикъ и артиллеристъ Захаръ Петровичъ. Первые два жаждали свиданія съ женами, а Захаръ Петровичъ страстно хотѣлъ обнять своего сынишку.
— А мнѣ бы только побыть въ Россіи мѣсяцъ, другой— я снова не прочь бы въ дальнее плаваніе! замѣтилъ Лопатинъ.
— И я отдохнулъ бы пол года, да и опять ушелъ бы въ море! проговорилъ старшій офицеръ.
— Если уйдете, то навѣрно командиромъ, Андрей Николаичъ! промолвилъ капитанъ.
— Еше вопросъ: дадутъ ли судно?.. Можетъ-быть не найдутъ достойнымъ! скромно замѣтилъ Андрей Николаебичъ, не разъ втайнѣ лелѣявшій мечту о командирствѣ.
— Адмиралъ не позволитъ васъ обойти... Онъ горой стоитъ за хорошихъ офицеровъ...
— А вы, Степанъ Ильичъ, пошли бы снова въ плаваніе? спросилъ кто-то у старшаго штурмана.
Степанъ Ильичъ глотнулъ изъ чашки кофе, разбавленнаго коньякомъ, сдѣлалъ затяжку и послѣ этого отвѣтилъ:
— Я, батенька, не загадываю. Чтб будетъ, то будетъ... Назначатъ въ дальнее плаваніе —пойду, а не назначатъ— не пойду, зазимую въ Кронштадтѣ. Слава Богу, поплавалъ на своемъ вѣку довольно и всего на свѣтѣ навидался! философски протянулъ Степанъ Ильичъ и вслѣдъ
