Ашанинъ весело смѣялся, возвратившись въ свою каюту, и на другой день сообщилъ о попыткѣ сдѣлать изъ него католика миссисъ Уайтъ и капитану. Англичанка назвала своего поклонника хитрецомъ, а капитанъ хохоталъ какъ сумасшедшій.
— Ловко вы поддѣли этихъ... таракановъ. Очень ловко. Они ужъ пробовали обращать здѣсь нѣкоторыхъ пассажировъ-китайцевъ, но только тѣ выманили у патеровъ по нѣскольку долларовъи послѣ объявили, что предпочитаютъ остаться буддистами... Ха-ха-ха!..
И затѣмъ старый морякъ не безъ негодованія сталъ говорить, что эти миссіонеры дѣлаютъ много зла въ Кохинхинѣ. Вмѣсто того, чтобы спасать души, они развращаютъ населеніе и заводятъ интриги.
— Сами увидите, если отправитесь вглубь страны! прибавилъ капитанъ.
— А скоро мы будемъ въ Сайгонѣ, капитанъ?
— Послѣ завтра въ полдень.
— Такъ скоро! невольно вырвалось у Атанина.
2.
Раннимъ утромъ, когда золотистый шаръ солнца, выплывъ изъ-за сѣрѣющей полоски берега, еще не успѣлъ жгучими лучами накалить атмосферу и на морѣ было относительно прохладно, «Анамитъ» подходилъ къ устью рѣки Донай или Меконгъ.
Ашанинъ, имѣвшій порученіе отъ адмирала сдѣлать описаніе Сайгона и входа въ него, конечно, былъ наверху съ биноклемъ и съ записною книжкой въ рукахъ, въ которую онъ набрасывалъ время отъ времени замѣтки и частенькотаки отводилъ глаза отъ берега и взглядывалъ внизъ, на трапъ, въ надеждѣ увидать миссисъ Уайтъ. Но было всего шесть часовъ. Англичанка еще спала, и Ашанинъ снова смотрѣлъ на берегъ вмѣстѣ съ французами-
