— Первое пли... Второе пли... Третье пли... командовалъ замирающимъ голосомъ артиллерійскій офицеръ, Захаръ Петровичъ, вращая своими круглыми, слегка выкаченными глазами и отсчитывая про себя: разъ, два, три, четыре... до десяти, чтобъ промежутки были правильные и чтобы салютъ былъ, какъ выражался Захаръ Петровичъ, «прочувствованный».
И онъ дѣйствительно его «прочувствовалъ» и даже «просмаковалъ», этотъ коренастый пожилой человѣкъ, далеко неказистый собой, съ лицомъ, похожимъ, если вѣрить сравненію, сдѣланному втихомолку кѣмъ-то изъ гардемариновъ, на мѣдную кастрюльку. Теперь эта мѣдная кастрюлька полна сосредоточеннаго, немного страдальческаго выраженія. Перебѣгая отъ орудія къ орудію. старый артиллеристъ, казалось, весь, всѣми фибрами свое-
