— Еще бы... Онъ отличный офицеръ...
— То-то... я знаю... Да и волненье не очень ужъ большое.. Только съ неумѣлымъ рулевымъ можетъ захлестнуть.
Прошло полчаса, томительнаго ожиданія.
Наконецъ Степанъ Ильичъ, глядѣвшій въ подзорную трубу, проговорилъ:
— Барказъ вижу!
Чрезъ нѣкоторое время простыми глазами можно было видѣть приближающійся барказъ. Вотъ онъ совсѣмъ близко, и Лопатинъ машетъ бѣлымъ платкомъ.
— Спасли, значитъ, Артемьева! радостно говоритъ капитанъ, и на его лицѣ свѣтится чудная улыбка.
— Веземъ Артемьева!! кричитъ Лопатинъ изо всѣхъ силъ.
Матросы радостно крестятся. У всѣхъ просвѣтлѣли лица.
— То-то и есть, братцы... Вонъ Артемьевъ опять съ нами! говоритъ Бастрюковъ. — Небойсь, напредки будетъ опасливѣе... не упадетъ со шлюпки! весело прибавляетъ онъ.
Черезъ нѣсколько минутъ барказъ поднятъ, и изъ него выходить Лопатинъ, вспотѣвшіе гребцы и мокрый Артемьевъ. Капитанъ крѣпко жметъ руку Лопатина, благодаритъ гребцовъ и приказываетъ Артемьеву скорѣй выпить чарку рома.
Минутъ чрезъ пять корветъ опять шелъ подъ всѣми парусами, и Ашанинъ, радостный, что матросъ спасенъ, какъ-то особенно весело скомандовалъ свистать къ водкѣ.
Корветская жизнь пошла своимъ чередомъ. Матросы стали обѣдать, и слегка захмелѣвшій отъ нѣсколькихъ чарокъ Артемьевъ повторялъ потомъ набакѣ среди толпы матросовъ, какъ онъ сорвался со шлюпки и какъ ждалъ смерти и, главное, боялся, что его акулъ-рыба съѣстъ.
