— Лучше грѣшить осторожностью, чѣмъ быть безпечнымъ или самонадѣяннымъ... Вѣдь вамъ, какъ вахтенному начальнику, довѣрена жизнь всѣхъ людей на корветѣ! прибавилъ капитанъ.
И Володя, сознававшій всю святость долга, лежащаго на немъ, былъ весь вниманіе.
Къ концу вахты, послѣ того, какъ онъ вовремя убралъ брамсели вслѣдствіе засвѣжѣвшаго вѣтра, за что получилъ одобреніе капитана, Ашанинъ уже нѣсколько свыкся съ новымъ своимъ положеніемъ и волновался менѣе. Когда въ полночь его смѣнилъ начальникъ первой вахты и, взглянувъ на паруса, нашелъ, что они стоятъ превосходно, Володя былъ очень польщенъ и спустился въ свою каюту, какъ бы нравственно возмужавшій отъ сознанія новыхъ своихъ обязанностей.
Лежа въ койкѣ, онъ долго еще думалъ о томъ, какъ бы оправдать довѣріе Василія Ѳедоровича, быть безукоризненнымъ служакой и вообще быть похожимъ на него. И онъ чувствовалъ, что серіозно любитъ и море, и службу, и «Коршуна», и капитана, и товарищей, и матросовъ. За этотъ годъ онъ привязался къ матросамъ и многому у нихъ научился— главное, той простотѣ отношеній и той своеобразной гуманной морали, полной прощенія и любви, которая поражала его въ людяхъ, жизнь которыхъ была не изъ легкихъ.
И Ашанинъ заснулъ, полный бодрости и надеждъ набудущее... Еще два года, и онъ мичманомъ и лихимъ морякомъ вернется домой къ своимъ горячо любимымъ роднымъ и за самоваромъ будетъ разсказывать имъ о всемъ томъ, что пережилъ, что перевидалъ...
Конецъ первой части.
