мистеръ Смитъ!» —«Ну, что жъ такое, что понедѣльникъ. Развѣ вы старая баба, Дженкинсъ?» А самъ я тоже недоволенъ, что понедѣльникъ; но зачѣмъ же вслухъ объ этомъ говорить? Не правда ли?..
Старикъ- капитанъ отпилъ вина и продолжалъ:
— Къ полудню жара стала такая, что хоть бросайся въ воду... Наши матросы дремали... Хотѣлъ было и я спуститься въ каюту, какъ вдругъ Дженкинсъ подаетъ мнѣ бинокль и говоритъ, указывая головой на горизонтъ: «посмотрите!» Посмотрѣлъ. Вижу штукъ двадцать джонокъна веслахъ. «Зарядите-ка нашу пушку картечью» —а у насъ, сэръ, одна маленькая каронадка была—«да скажите ребятамъ, чтобы на всякій случай зарядили ружья да приготовили топоры, Дженкинсъ!» Дженкинсъ махнулъ головой и ушелъ дѣлать распоряженія, а я пошелъ въ каюту и навсякій случай спряталъ на грудь корабельныя бумаги, положилъ въ карманы деньги и зарядилъ оба револьвера... Эти джонки внушали мнѣ большое подозрѣніе... Давно знаю я ихъ, каналій... долго я плавалъ въ этихъ мѣстахъ... Вышелъ опять наверхъ... Взялъ бинокль... Джонки идутъ прямо на «Джекъ»... Гребутъ... О, сэръ! Вы поймете, какъ горячо я молилъ въ эту минуту милосерднаго Бога, чтобы задулъ вѣтеръ, хотя бы легонькій, брамсельный вѣтерокъ...
Почтенный старикъ примолкъ на минуту. Ашанинъ наполнилъ его пустую рюмку.
— Благодарю, сэръ... Хорошее винцо! проговорилъ морякъ, отпивая вино.
И, поставивъ рюмку, продолжалъ:
— Не всегда, видно, Богъ исполняетъ наши молитвы... Штиль продолжалъ быть мертвымъ, а эти подлецы приближались. Въ бинокль можно было видѣть, что на каждой джонкѣ было по десяти человѣкъ, а джонокъ было двадцать... Насъ же всѣхъ семнадцать человѣкъ... Я ужъ не сомнѣвался, что это пираты, и говорю матросамъ: «надо, друзья, ихъ принять, какъ слѣдуетъ. Живыми не дадимся!»
