чудными сочными и крупными батавскими ананасами, которые продавались очень дешево.
И вотъ въ одно утро боцманъ Ѳедотовъ, получивъ приказаніе съ вахты, просвисталъ въ дудку и весело гаркнулъ въ люкъ жилой палубы:
— Первая вахта на берегъ! Живо собирайся, ребята!
И вслѣдъ затѣмъ самъ спустился внизъ и побѣжалъ въ свою каютку принарядиться для съѣзда на берегъ.
Веселые и довольные, матросы первой вахты мылись, брились и стригли другъ друга, доставали изъ своихъ сундучковъ завернутый въ тряпичку долларъ-другой, вынимали новое платье и переодевались въ чистыя, бѣлыя матросскія рубахи съ откидными воротниками, открывающими загорѣлыя, бронзовыя шеи, въ бѣлые штаны, опоясывая ихъ ременными поясами, съ которыхъ на ремешкахъ висѣли матросскіе ножи, запрятанные въ карманы, и обували новые сапоги, сшитые изъ отпущеннаго имъ русскаго товара. Нѣкоторые—люди хозяйственные, не пропивавшіе жалованья и «заслуги» *) на берегу—надѣвали собственныя, шегольскія рубахи съ передомъ изъ голландскаго полотна, купленный въ Копенгагенѣ и Брестѣ, и, несмотря на жару, повязывали шею шелковыми, тоже собственными, платками, пропуская концы ихъ въ мѣдныя или бронзовыя кольца.
Въ палубѣ шелъ веселый говоръ, раздавался смѣхъ... Соглашались, кто съ кѣмъ будетъ на берегу гулять, кто пойдетъ сперва въ лавки, а кто прямо пробовать, какой на «скусъ» аракъ.
— Вали, ребята, наверхъ... Становись во фронтъ...
Всѣ выходили на палубу и становились во фронтъ расфранченные, съ веселыми лицами. Еще бы! почти два мѣсяца не видали берега! Всѣмъ хочется погулять, по-
- ) «Заслугой» называются деньги, которыя выдаются непьющимъ матросамъ на руки, за невыпитыя ими казенныя чарки, и деньги, которыя остаются за несъѣденное количество масла или какого-нибудь другого припаса, отпускающагося по положенію.
