комъ напоминаетъ что-то древне-азіатское —съ безумной роскошью однихъ и съ нищетой и рабствомъ цѣлыхъ народовъ... Да и невольно облѣнишься въ такомъ климатѣ!.. разсмѣялся Володя.
— Облѣнишься и примешь всѣ привычки бѣлыхъ?
— То-то и есть...
Володя досталъ изъ кармана папироску, и въ ту же минуту у него подъ носомъ очутился тлѣющій деревянный фитиль.
— И у насъ сзади человѣкъ съ палочкой? удивился Володя, закуривая папироску.
— И у насъ... Таковы здѣсь, видно, обычаи...
— Совсѣмъ барскія... Небойсь голландцы у себя дома совсѣмъ другіе и сами закуриваютъ свои сигары...
Аллеи начинали пустѣть. Всѣ разъѣзжались по домамъ. Скоро и докторъ съ философствующимъ юнцомъ, купивъ по дорогѣ нѣсколько мангустановъ и полакомившись освѣжающими нѣжными бѣлыми плодами, вернулись въ одиннадцать часовъ въ гостиницу.
Сговорившись насчетъ завтрашняго дня, они распростились и разошлись по своимъ комнатамъ, предвкушая удовольствіе хорошо выспаться на берегу, на мягкой неподвижной постели.
Едва Володя вошелъ въ комнату, какъ въ дверь без- шумно вошелъ слуга-малаецъ и предложилъ свои услуги, чтобъ раздѣть молодого господина, объяснясь болѣе знаками, чѣмъ словами. Но Володя, къ удивленію малайца, отказался отъ услугъ.
Тогда малаецъ открылъ пологъ и сталъ размахивать его полами, изгоняя москитовъ. Затѣмъ онъ тщательно подвернулъ концы полога подъ тюфякъ и собирался уйти, какъ Володя показалъ ему рукой на шуршавшихъ по потолку маленькихъ ящерокъ.
Малаецъ ласково улыбнулся своими большими черными глазами и успокоительно замахалъ головой въ тюрбанѣ.