кихъ курчавыхъ волосъ, поставилъ парусь, Ашанинъ сѣлъ на руль, и шлюпка ходко пошла съ попутнымъ вѣтромъ къ Батавіи, которая издали, если смотрѣть въ бинокль, казалась не привлекательнымъ сѣрымь пятномъ на низменномъ, сливающемся съ водой берегѣ. Большой рейдъ былъ мало оживленъ, и судовъ на немъ стояло немного; не особенно красивый парусный военный голландскій фрегатъ подъ контръ-адмиральскимъ флагомъ, три паровыя канонерскія лодки да съ десятокъ купеческихъ судовъ—вотъ и все.
Малайская шлюпка быстро неслась подъ однимъ своимъ парусомъ, слегка накренившись. Городъ уже виднѣлся своими низкими постройками среди купъ зелени. Вода становилась желтѣй и мутнѣй. Длинныя песчаныя отмели тянулись отъ берега.
Докторъ перекидывался словами съ Ашанинымъ. Желая попробовать температуру воды, онъ опустилъ. руку за бортъ, какъ вдругъ малаецъ, сидѣвшій у мачты, что-то заговорилъ на своемъ гортанномъ языкѣ и, показывая на руку, серіозно и внушительно покачалъ головой.
— Онъ вамъ совѣтуетъ убрать руку, докторъ.
Дѣйствительно, малаецъ видимо успокоился, когда докторъ послѣдовалъ его совѣту и, конечно, хорошо сдѣлалъ, потому что въ тотъ же вечеръ слышалъ разсказъ о томъ, какъ одинъ неосторожный капитанѣ купеческаго корабля на дняхъ лишился кисти руки, схваченной и отгрызенной кайманомъ. Этими отвратительными хищниками полна вода, особенно у береговъ, и днемъ они отдыхаютъ на отмеляхъ.
И докторъ и Ашанинъ обратили невольное вниманіе на малайца. Онъ вдругъ какъ-то молитвенно сложилъ свои руки у груди, устремивъ почтительный взглядъ на воду. Наши путешественники взглянули въ ту сторону и совсѣмъ близко увидѣли на поверхности воды большую голову каймана съ свѣтящимися глазами, плывшаго не спѣша къ берегу... Черезъ минуту онъ нырнулъ и выплылъ
