онъ съ 16 лѣтъ, испробовавъ до этого нѣсколько профессій, послѣ того какъ оставилъ родительскій домъ въ одномъ изъ маленькихъ городковъ штата Кенектикутъ, получивъ отъ отца три доллара. Капитаномъ онъ уже десять лѣтъ— дипломъ получилъ, выдержавъ экзаменъ —и послѣдніе три года возитъ изъ Англіи въ Индію соль, а оттуда хлоиокъ.
Въ Бискайскоыъ заливѣ онъ выдержалъ трепку и потерялъ всѣ три брамъ-стеньги.
— Да это не бѣда, прибавилъ онъ, —на другой день у меня были готовы новыя, и я бѣжалъ подъ брамселями.
— А позвольте спросить, каиитанъ, хорошо ходитъ ваша «Петрель»? задалъ кто-то вопросъ.
Предложить подобный вопросъ моряку-капитану да еще американцу — значило задѣть самую нѣжную струнку его сердца и поощрить наклонность къ самому вдохновенному вранью, которымъ отличаются многіе моряки, обыкновенно правдивые, кромѣ тѣхъ случаевъ, когда дѣло касается достоинствъ судовъ, которыми они командуютъ.
— «Петрель»? переспросилъ янки и на секунду задумался, словно бы соображая, какою цыфрой узловъ огорошить, сохранивъ въ то же время хотя бы тѣнь правдоподобія. —Да въ бакштагъ при брамселяхъ узловъ 17 бѣгаетъ! прибавилъ онъ съ самымъ серіознымъ видомъ.
Никто ему, конечно, не повѣрилъ.
— Ну, а вашъ корветъ какъ, хорошій ходокъ? спросилъ въ свою очередь американецъ.
Мичманъ Лопатинъ поспѣшилъ отвѣтить:
— Ничего себѣ... Чуть-чуть лучше «Петрели». Въ бак-штагъ идетъ 18 узловъ.
Янки весело расхохотался, лукаво подмигнувъ глазомъ. Онъ понялъ, что его «утка» не удалась.
Тѣмъ временемъ миссисъ Кларкъ принесла вино, варенье и кексы своего издѣлья и любезно всѣхъ угощала.
— А вы не боитесь качки, миссисъ Кларкъ? спросилъ Володя.
