Раза два охотились за акулой и оба раза неудачно.
Какъ-то сигнальщикъ замѣтилъ за кормой акулу. Она настойчиво плыла за корветомъ. Всѣ выскочили наверхъ и и сквозь прозрачную синеву воды увидѣли громадную акулу, весело разгуливавшую у борта корвета со своими адъютантами, двумя прехорошенькими маленькими рыбками— «лоцманами», которыхъ акула, пожирающая все, что ни встрѣтитъ, не только не трогаетъ, но еще позволяете питаться крохами со своего стола.
Нѣсколько архангельцевъ-поморовъ бросились на сѣтки корвета съ острогами въ рукахъ. Тѣмъ временемъ на концѣ спустили огромный кусокъ солонины. Немедленно маленькіе лоцмана обслѣдовали солонину, и вслѣдъ затѣмъ акула перевернулась, открыла свою ужасную пасть, чтобъ взять приманку, какъ въ ту же минуту ловко пущенная острога глубоко вонзилась въ бокъ морской хищницы. Она далеко нырнула, окрасивъ поверхность воды кровью, затѣмъ снова поднялась и стала бѣшено метаться во всѣ стороны, чтобы освободиться отъ остроги. Отчаянное движеніе—и акула освободилась, лишившись куска тѣла, и тихо-тихо, будто отдыхая, пошла на глубину. «Лоцмана», оставившіе своего владыку во время опасности и въ смятеній плававшіе у корвета, теперь снова пустились къ ней и исчезли изъ глазъ. Такъже неудачна была охота и въ другой разъ на огромный крюкъ съ солониной.
Альбатросы легко ловились на крюки съ приманкой, и когда ихъ поднимали на палубу, они какъ-то неуклюже ступали, сложивъ вчетверо свои громадныя крылья. Ихъ отпускали на волю, и двумъ изъ нихъ подвязали на цѣпочкахъ дощечки съ вырѣзанною на нихъ надписью по-французски; «Corchoune. Широта такая-то. Долгота такая-та» —и выпустили. Они расправили крылья и взвились съ этими дощечками на шеяхъ.
Нѣкоторое развлеченіе доставляетъ и встрѣча на близкомъ разстояніи съ какимъ-нибудь судномъ. Сейчасъ же
