закусывая размоченными черными сухарями, Послѣ того пьютъ чай, особенно любимый матросами. Несмотря на жару въ тропикахъ, его пьютъ до изнеможенія.
Полчаса, полагающіеся на завтракъ, пролетѣли незамѣтно за ѣдой, чаепитіемъ и разговорами. Брезенты убраны. Боцманъ Ѳедотовъ, серіозный и нахмуренный, уже обнаруживаете признаки нетерпѣнія, глядя, что матросы толпятся у кадки съ водою, чтобъ покурить трубочки. Пора приступить къ «убиркѣ».
И вслѣдъ за командой боцмана начинается та обычная ежедневная чистка и уборка всего корвета, педантичная и тщательная, похожая на чистку въ голландскихъ городахъ, которая является не просто работой, а какимъ-то священнымъ культомъ на военныхъ судахъ и составляете предмете особенно заботливости старшаго офицера, искренно страдающаго при видѣ малѣйшаго пятнышка на палубѣ или мѣднаго кнехта, не блестящаго подобно золоту.
Босые, съ засученными до колѣнъ ногами и до локтей руками, разбрелись матросы по палубѣ, вооруженные скребками, камнемъ, ящиками съ пескомъ, ведрами, голиками и швабрами. Ползая на четверенькахъ, они терли ее пескомъ и камнемъ, потомъ обильно поливали водою изъ брандспойта и изъ парусинныхъ ведеръ, которыя то и дѣло опускали за бортъ на длинныхъ концахъ. Послѣ этого палубу проходили голиками и затѣмъ швабрами. Пока одни занимались палубой, другіе окачивали борта, предварительно промывъ ихъ мыломъ; вытирали и мыли стекла люковъ, сами люки и. т. д. Повсюду терли, скребли и скоблили; повсюду обильно лилась вода, даже и на быковъ, свиней и барановъ, и разгуливали голики и швабры.
Нечего и прибавлять, что то же самое происходило и внизу: въ жилой палубѣ, на кубрикѣ, въ машинномъ отдѣленіи, въ трюмѣ, —словомъ, вездѣ, куда только могла проникнуть матросская рука съ голикомъ и долетѣть крылатое словечко боцмановъ и унтеръ-офицеровъ.
