Страница:Вокруг света на «Коршуне» (Станюкович, 1896).pdf/191

Эта страница не была вычитана



будь, примѣрно, аршинъ деревянный обшивки, и она тутъ шумитъ. Опять же: и Богъ здѣсь примѣтнѣе и въ ласкѣ и въ гнѣвѣ, и эту самую примѣтность человѣкъ чуетъ. Отъ этого и совѣсть въ морѣ будто щекотливѣе. Не бойсь, всю свою грѣшность вспомнишь, какъ небо съ овчинку покажется... Крышка, молъ, всѣмъ одна и та же, какая ни будь у тебя напущена фанаберія и какой ни имѣй ты чинъ. Капитанъ ли, офицеръ ли, хотя бы даже княжескаго званія, а все, братецъ ты мой, тебя акулъ-рыба сожретъ, какъ и нашего брата, матроса. Разбирать не станетъ! То-то оно и есть, баринокъ! добродушно-спокойно заключилъ Бастрюковъ.

— Ну, братъ, не всегда морская жизнь дѣлаетъ людей добрыми, какъ ты думаешь? Самъ знаешь, какіе крутые бываютъ капитаныда офицеры. Не бойсь, видалъ такихъ?

— Всякихъ, баринъ, видалъ... Съ однимъ и вовсе даже ожесточеннымъ командиромъ двѣ кампаніи на фрегатѣ плавалъ... Золъ онъ сердцемъ былъ и тѣснилъ матроса, надо правду сказать...

— И тебѣ доставалось?

— А то какъ же? И мнѣ попадало, какъ другимъ... Бывало, на секундъ, на другой запоздаютъ матросы закрѣпить марсель, такъ онъ всѣхъ марсовыхъ на бакъ, а тамъ ужъ извѣстно— линьками бьютъ, и безъ жалости, можно сказать, наказывали... Я марсовымъ былъ. Лютъ былъ капитанъ а все же и надъ имъ правда верхъ взяла. Безъ эстаго нельзя, чтобы правда не забрала силы... а то вовсе бъ житья людямъ не было, я такъ полагаю...

— Что же случилось?

— А то и случилось, что онъ понялъ свою ожесточенность на людей, и его совѣсть зазрила... Не понималъ, не понималъ, да вдругъ и понялъ, какъ бились мы съ фрегатомъ на каменьяхъ и думали, что всѣмъ смерть пришла. Тогда-то и ему, надо полагать, вся его жизнь открылась: «зачѣмъ, молъ, я людей безвинно тиранилъ? зачѣмъ, молъ.