устроенныхъ на бакѣ, шесть крупныхъ быковъ громкимъ мычаньемъ выражали свое неудовольствіе, еще не совсѣмъ пришедшіе въ себя послѣ безцеремоннаго ихъ подъема. Съ десятокъ свиней и нѣсколько барановъ тоже еще не привыкли къ новоселью, устроенному для нихъ старымъ корветскимъ плотникомъ, котораго матросы почтительно звали «Ѳедосей Митричемъ», въ видѣ хлѣвовъ изъ досокъ, и несмотря на обильный кормъ и свѣжую траву, добытую изъ Порто-Прайя, безпокойно хрюкали и блеяли. Разнообразная птица: гуси, индюки, утки и куры, разсаженные по клѣткамъ, тоже давали о себѣ знать гоготаньемъ, и кудахтаньемъ, и пѣтушинымъ крикомъ... По бортамъ были развѣшены стручья перца, разная зелень, длинныя связки недозрѣлыхъ банановъ и апельсиновъ на вѣткахъ. Всѣ эти внушительные запасы говорили о продолжительности перехода.
Къ вечеру корветъ былъ совсѣмъ готовъ къ уходу. Стоячій такелажъ былъ давно вытянутъ, цистерны налиты свѣжею водой, чтобы по возможности избѣжать питья океанской опрѣсненной воды, такъ какъ эта вода безвкусна; угольные ящики полны, живности и птицы было взято столько, сколько можно было взять, не загромождая слишкомъ верхней палубы, и всѣ расчеты съ берегомъ покончены.
Капитанъ было хотѣлъ сняться вечеромъ, но этотъ день былъ днемъ Новаго года, и потому уходъ былъ отложенъ до разсвѣта.
Прибавился для компаніи «Соньки» еще пассажиръ — вторая обезьяна, купленная мичманомъ Лопатинымъ и названная имъ, къ удовольствію матросовъ, «Егорушкой». И Сонька, и Егорушка скоро поладили съ большимъ чернымъ водолазомъ «Умнымъ», — дѣйствительно, умнымъ псомъ, принадлежавшимъ старшему штурману, настолько умнымъ и сообразительнымъ, что онъ отлично понималъ порядки
