эта смѣсь «племенъ, нарѣчій, состояній» толпилась на корабляхъ и на пристаняхъ.
Громадные тюки и бочки подъ оглушительный шумъ и лязгъ цѣпей и лебедокъ подавались на берегъ и укладывались правильными рядами. Чего тутъ только небыло? Пшеница, льняное сѣмя, пенька, сало, шерсть, хлопчатая бумага, индиго, перецъ, кофе, чай и фрукты, среди которыхъ ананасы, бананы и мандарины ласкали обоняніе своимъ ароматомъ. И все это лежало въ какомъ-то гигантскомъ количествѣ.
Незамѣтно наполнялись тюками и бочками пристани, и такъ же незамѣтно исчезали задніе ряды, увозимые на то и дѣло подходившихъ вагонахъ.
У другихъ пристаней происходила нагрузка. Преимущественно грузились большіе трехмачтовые корабли и пароходы грузомъ разныхъ товаровъ и мануфактуръ, которыми англичане снабжаютъ Индію, Китай и вообще дальній Востокъ.
Обѣдали въ этотъдень наши моряки въ очень скромной тавернѣ, чтобъ имѣть понятіе о томъ, какъ кормятъ въ Лондонѣ недостаточныхъ людей.
Въ тавернѣ, куда вошли русскіе, сидѣли преимущественно рабочіе за большимъ столомъ, накрытымъ довольно чистою скатертью. Къ столуу каждаго прибора были прикрѣплены на цѣпочкахъ ложка, вилка и ножикъ. Посрединѣ стола положены были маленькіе рельсы, по которымъ двигалось огромное блюдо ростбифа, составляющее все меню этого обѣда, стоящаго шиллингъ. Ростбифъ и къ нему обычный разварной картофель и зелень были безукоризненны и такъ же хороши, какъ и въ первоклассномъ ресторанѣ. Ѣсть его можнобыло, сколько угодно. Прислуживали—одна горничная и самъ хозяинъ, то и дѣло нарѣзывавшій куски гигантскаго ростбифа, который всѣ обѣдающіе запивали кружками эля.
Какъ только изъ-за стола уходилъ кто-нибудь изъ обѣдающихъ, горничная немедленно снимала съ цѣпочки ложку,
