По жребію, Ашанину досталось ѣхать въ первой очереди.
Рано утромъ веселая и оживленная компанія моряковъ съ «Коршуна», одѣтыхъ въ штатское платье, была въ Гревзендѣ. Въ Лондонъ рѣшено было ѣхать по желѣзной дорогѣ, а оттуда на пароходѣ, чтобы увидать рѣку у самаго Лондона. Торопливо взяли билеты... Примчался поѣздъ... Остановка—одна минута... и наши моряки, бросившись въ вагонъ, помчались въ Лондонъ со скоростью восьмидесяти верстъ въ часъ.
Радостно взволнованный ѣхалъ Ашанинъ. И эти невозмутимыя физіономіи молчаливыхъ англичанъ, ѣдущихъ въ свой конторы съ свѣжими газетами въ рукахъ, и мелькающіе котеджи, и эта быстрота ѣзды, и минутныя остановки на станціяхъ, гдѣ мальчишки-газетные разносчики выкрикивали названія газетъ, пробѣгая мимо оконъ вагоновъ, —все обращало на себя его вниманіе.
Лондонъ положительно ошеломилъ его своею, нѣсколько мрачною, подавляющею грандіозностыо и движеніемъ на улицахъ толпы куда-то спѣшившихъ людей, дѣловитыхъ, серіозныхъ и съ вида такихъ же непривѣтливыхъ, какъ и эти прокоптѣлыя, сѣрыя зданія и какъ самая погода: сѣрая, пронизывающая, туманная, заставляющая зажигать газъ на улицахъ и въ витринахъ магазиновъ чуть ли не съ утра. Во все время пребыванія въ Лондонѣ Володя ниразу не видѣлъ солнца, а если и видѣлъ, то оно казалось желтымъ пятномъ сквозь густую сѣтку дыма и тумана.
Этотъ громадный муравейникъ людей, производящихъ колоссальную работу, дѣлалъ впечатлѣніе чего-то сильнаго, могучаго и въ то же время страшнаго. Чувствовалось, что здѣсь, въ этой кипучей дѣятельности, страшно напрягаются силы въ борьбѣ за существованіе, и горе слабому—колесо жизни раздавить его, и, казалось, никому не будетъ до этого дѣла. Торжествуй крѣпкій и сильный, и погибай слабый и несчастный...
Фланируя по улицамъ, Ашанинъ невольно съ ужасомъ
