— Ребята! Надо снять этихъ людей! сказалъ лейтенантъ.
Тотчасъ же изъ барказа выпрыгнуло на судно несколько матросовъ и вмѣстѣ съ ними Володя. Они были въ водѣ выше колѣнъ и должны были цѣпко держаться, чтобъ ихъ не снесло волнами.
Осторожно снимали они полузамерзшихъ людей и передавали на барказъ. Наконецъ всѣ были сняты, и мокрые матросы съ Володей спрыгнули на барказъ.
— Plus personne? (Больше никого не осталось? ) спросилъ лейтенантъ у старика-капитана.
— Personne! (Никого!) проговорилъ старикъ и вдругъ зарыдалъ.
Плакали и другіе, цѣловали руки матросамъ и просили пить. Одинъ дико захохоталъ. Нѣкоторые лежали безъ чувствъ. Юнга, мальчикъ лѣтъ пятнадцати, сидѣвшій около Володи, съ воспаленными глазами умолялъ его дать еще глотокъ... одинъ глотокъ...
— Не давайте, Ашанинъ, а то умретъ! сказалъ лейтенантъ.
Было что-то невыразимо потрясающее при видѣ этихъ страдальцевъ. Всѣ они были изнурены до послѣдней степени и казались мертвецами. Всѣхъ ихъ прикрыли одѣялами и всѣмъ дали по глотку рома.
Помощникъ капитана, здоровый бретонецъ, который былъ бодрѣе другихъ, слабымъ голосомъ разсказалъ, что они двое сутокъ провели на мачтѣ безъ пищи, безъ воды.
— Sans vous... (Безъ васъ...)
Онъ не могъ продолжать и только прижималъ руку къ сердцу.
Черезъ двадцать минутъ барказъ прріставалъ къ борту «Коршуна».
Всѣхъ спасенныхъ пришлось поднимать изъ барказа на веревкахъ. Двоихъ подняли мертвыми; они незамѣтно умерли на шлюпкѣ, не дождавшись возврата къ жизни.
