машинально прижималъ къ себѣ мѣшокъ съ банковыми билетами. Но поѣздъ еще не проѣхалъ Сиденгама, какъ Паспарту испустилъ крикъ отчаянія.
— Что́ съ вами? спросилъ г. Фоггъ,
— Дѣло въ томъ что я.... въ попыхахъ... въ смущеніи.... забылъ...
— Что́?
— Потушить газовый рожокъ въ своей комнатѣ!
— Ну, мой любезный, отвѣчалъ холодно мистеръ Фоггъ, онъ будетъ горѣть на вашъ счетъ.
Оставляя Лондонъ, Филеасъ Фоггъ конечно не подозрѣвалъ того шума который подниметъ его отъѣздъ. Слухъ о пари распространился прежде всего въ Реформъ-Клубѣ и произвелъ настоящее волненіе между членами этого почтеннаго кружка. Потомъ изъ клуба это волненіе перешло въ газеты, при помощи репортеровъ, и изъ газетъ сообщилось публикѣ Лондона и всего Соединеннаго Королевства.
Этотъ вопросъ о кругосвѣтномъ путешествіи подвергался такимъ же горячимъ и страстнымъ обсужденіямъ, какъ будто рѣчь шла о новомъ Алабамскомъ волросѣ. Одни принимали сторону Филеаса Фогга, другіе, — послѣдніе составили скоро значительное большинство, — высказывались противъ него. Такая поѣздка кругомъ свѣта, совершаемая иначе какъ въ теоріи и на бумагѣ, въ такой minimum времени, при нынѣшнихъ средствахъ сообщенія казалась не только невозможностію, но просто безуміемъ!
Times, Standard, Evening Star, Morning Chronicle и еще десятка два наиболѣе распространенныхъ газетъ объявили себя противъ мистера Фогга. Одинъ Daily Telegraph поддерживалъ его до извѣстной степени. Фогга называли маніакомъ, эксцентрикомъ, сумасбродомъ, и его товарищи по клубу были вообще порицаемы за то что приняли это пари, ясно свидѣтельствовавшее о разстройствѣ умственныхъ способностей придумавшаго его. Въ первые дни на его сторонѣ было нѣсколько смѣльчаковъ, особенно когда Illustrated London News помѣстилъ его портретъ, съ фотографіи хранящейся въ архивахъ клуба. Нѣкоторые джентльмены толковали: „А