— Прикажите ломать всѣ внутреннія перегородки судна и топить этими обломками!
Шкиперъ кивнулъ головой въ знакъ согласія. Онъ находилъ весьма натуральнымъ что собираются жечь пароходъ.... Вѣдь пароходъ уже не принадлежитъ ему.
Можно представить себѣ сколько потребовалось сжечь этого сухаго дерева, чтобы поддержать паръ въ достаточномъ количествѣ. Въ этотъ день употреблены были на это ютъ, каюты и почти весь кубрикъ.
На другой день, 19го декабря, сожгли рангоутъ, жерди, шлюпки, срубили мачты и искрошили ихъ ударами топоровъ. Экипажъ работалъ съ невѣроятнымъ усердіемъ. Паспарту рубилъ, пилилъ, ломалъ, работалъ одинъ за десятерыхъ. То было какое-то яростное разрушеніе.
20го декабря истреблены были койки, подвижная часть судна и бо́льшая часть палубы. Генріетта была уже судномъ совершенно пустымъ какъ понтонъ.
Но въ этотъ день показался берегъ Ирландіи и маякъ Фастетъ. Впрочемъ въ десять часовъ вечера судно находилось еще на параллели Квинстоуна. Филеасу Фоггу оставалось только 24 часа чтобы добраться до Лондона! А этого времени едва достаточно было чтобы попасть въ Ливерпуль, даже еслибъ идти на всѣхъ парахъ, а паровъ-то именно и недоставало смѣлому джентльмену!
— Сэръ, — сказалъ ему тогда шкиперъ Спиди, — все противъ насъ. Мы только еще предъ Квинстоуномъ.
— А, сказалъ мистеръ Фоггъ, — стало-быть городъ около котораго мы идемъ есть Квинстоунъ.
— Да.
— Можемъ мы войти въ портъ?
— Не ранѣе трехъ часовъ, толъко во время прилива.
— Подождемъ, отвѣчалъ Филеасъ Фоггъ спокойно, не обнаруживая нисколько на своемъ лицѣ что по внезапному вдохновенію онъ рѣшился еще на попытку побѣдить препятствіе.
И дѣйствительно, Квинстоунъ есть портъ на ирландскомъ берегу, куда трансатлантическіе пакетботы заходятъ на пути изъ Соединенныхъ Штатовъ, для того чтобы выбросить ящики съ письмами. Письма эти отвозятся въ Дублинъ съ экстренными поѣздами, всегда готовыми къ отходу. Изъ Дублина они доставляются въ Ливерпуль на пароходахъ величайшей