емый свидѣтелемъ, Янки, наружностью походившимъ на него. Но въ ту минуту когда противники хотѣли сойти на платформу, подбѣжавшій къ нимъ кондукторъ объявилъ:
— Выходить нельзя, господа!
— Отчего? спросилъ полковникъ.
— Мы опоздали на двадцать минутъ, и поѣздъ здѣсь не останавливается.
— Но я долженъ драться съ этимъ господиномъ.
— Очень жаль, отвѣчалъ кондукторъ, — но мы сію минуту отправляемся въ путь. Вотъ и звонокъ!
Дѣйствительно въ ту минуту раздался звонокъ, и поѣздъ сталъ двигаться.
— Я отъ всей души жалѣю, господа, о вашей неудачѣ, сказалъ кондукторъ. — Во всякомъ другомъ случаѣ я бы непремѣнно исполнилъ вашу просьбу. Но впрочемъ, такъ какъ вы не успѣли драться здѣсь, то почему вамъ не драться въ вагонѣ?
— Быть-можетъ этотъ господинъ не захочетъ? сказалъ полковникъ Прокторъ насмѣшливымъ голосомъ.
— Напротивъ того, буду очень радъ, отвѣчалъ Филеасъ Фоггъ.
— Ну, по всему замѣтно что мы въ Америкѣ! и кондукторъ отличный джентльменъ! подумалъ Паспарту и ушелъ вслѣдъ за своимъ господиномъ.
Оба противника въ сопровожденіи своихъ свидѣтелей послѣдовали за кондукторомъ по всѣмъ вагонамъ до самаго задняго. Въ послѣднемъ вагонѣ сидѣло не болѣе десяти пассажировъ. Кондукторъ спросилъ ихъ, согласны ли они были предоставить на нѣсколько минутъ вагонъ двумъ джентльменамъ, намѣревавшимся драться.
Конечно! Пассажиры были очень рады оказать услугу двумъ джентльменамъ и удалились изъ вагона.
Вагонъ имѣлъ до пятидесяти футовъ въ длину и представлялъ удобное мѣсто для дуэли.
Устройство скамеекъ позволяло противникамъ идти другъ другу на встрѣчу и стрѣлять по желанію. Невозможно было устроить дуэль болѣе подходящимъ образомъ. Мистеръ Фоггъ и полковникъ Прокторъ, каждый съ двумя шестиствольными револьверами въ рукахъ, взошли въ вагонъ. Свидѣтели ихъ, оставшіеся за дверью, заперли ее за ними. При первомъ свисткѣ локомотива противники должны были стрѣлять… Потомъ,