— Восемьдесятъ!.. Девяносто на сто....
Паспарту былъ ошеломленъ, хотя онъ готовъ былъ рѣшиться на все чтобы совершить переѣздъ черезъ Медисинъ-Боу, но попытка ему казалась ужь черезчуръ „американскою“.
„Къ тому же, подумалъ онъ, остается сдѣлать очень простую вещь, а эти люди и не думаютъ о ней.“ — Послушайте, сказалъ онъ, обращаясь къ одному изъ пассажировъ, — средство предложенное машинистомъ мнѣ кажется нѣсколько рискованнымъ, но....
— Восемьдесятъ шансовъ! воскликнулъ пассажиръ, поворачивая ему спину.
— Знаю, отвѣчалъ Паспарту, обращаясь къ другому джентльмену, — но простое размышленіе....
— Безъ размышленія, оно излишне, отвѣчалъ Американецъ, пожимая плечами, — потому что машинистъ обѣщаетъ что мы проѣдемъ.
— Безъ сомнѣнія, проѣдемъ, отвѣчалъ Паспарту, — но было бы можетъ-быть благоразумнѣе....
— Что́? благоразумнѣе? закричалъ полковникъ Прокторъ, котораго это слово тоже укололо. — Со всею скоростію, вамъ говорятъ! Понимаете ли? со всею скоростію!
— Знаю, понимаю... повторилъ Паспарту, которому никто не давалъ докончить его фразу, — но было бы если не благоразумнѣе, такъ какъ это слово вамъ не нравится, то естественнѣе....
— Что́? Что́ такое? Чего онъ хочетъ со своею естественностью? закричали со всѣхъ сторонъ.
Бѣдный малый не зналъ какъ ему договорить.
— Ужь не боитесь ли вы? спросилъ его полковникъ Прокторъ.
— Я боюсь? воскликнулъ Паспарту. — Ну будь такъ! Я докажу этимъ людямъ что Французъ можетъ быть такимъ же Американцемъ какъ они сами!
— Въ вагоны, въ вагоны! кричалъ кондукторъ.
— Да! въ вагоны, такъ въ вагоны! повторилъ Паспарту, — и чѣмъ скорѣе тѣмъ лучше! Но никто не помѣшаетъ моему убѣжденію что гораздо естественнѣе было бы перевести всѣхъ насъ пассажировъ пѣшкомъ по мосту, а потомъ поѣздъ!...
Но никто не слыхалъ этого разумнаго разсужденія, и никто не призналъ бы его справедливости.
Путешественники скоро размѣстились по вагонамъ. Паспар-