Святую милость неба, которой я сподобленъ былъ, алмазныхъ сновъ росу, и красоту, которой равной на землѣ не сыщешь, вотъ что тебѣ я подарилъ, дитя мое.
Сонка (cъ мольбою). Отецъ, останься. Какъ безъ тебя нести намъ бремя жизни.
Король (cъ гордостью). Сумѣемъ, Сонка.
Витинъ. Прощайте, чайки бѣлыя; прощайте, златоперые орлы мои, прощайте птицы вѣщія, въ небесныхъ высяхъ ищущія тайны глубокой жизни трудную разгадку. Теперь пойду я дальше, пѣснь, сказку вѣчную свою нести — о новомъ откровеніи Святого Духа, который снизойдетъ въ сердца людей; иду я дальше сѣять искръ Божьихъ посѣвъ обильный, рождающихъ въ могучихъ душахъ подвигъ.
Король (встаетъ вдругъ съ рѣшимостью). Его пророчество я исполню и исполнителемъ его я буду воли. Свершиться то должно, чего онъ хочетъ… Ты — сладкая моя, алмазная мечта, — вѣщунья, я — силою твоей могучею и дѣломъ буду! (Крики снова усиливаются на дворѣ.)
Сонка (опять впадая въ состояніе испуга и ясновідѣнья). Алмазныхъ грезъ таинственную дымку разсѣютъ вихри буйные и злые, клубящіеся тамъ внизу глубоко. Невидимый, неуловимый, страшный клубится онъ, губитель-вихрь, и землю всю онъ облетаетъ; онъ всюду проникаетъ и тѣнью своею каждое онъ лижетъ сердце; a самаго его словить иль хоть сыскать никто не можетъ…
Канцлеръ. Нe нужно вамъ искать меня, король, я — всюду. Всевидящій и вездѣсущій, вѣчный, не одному я королю ужъ размозжилъ высокоподнятую голову и не одну я съ гордой головы корону сбросилъ, и скипетръ дерзкою своей рукою я не одинъ изъ рукъ исторгнулъ королевскихъ.
