скопа пермскаго Іустина. Мало того, въ переднюю Михаила Михаиловича были посажены будочники. Городничему (полицеймейстеру) съ частными приставами вмѣнено въ обязанность посѣщать безъ церемоніи, во всякое время, квартиру Сперанскаго и о томъ, что они тамъ увидятъ или услышатъ, рапортовать кому слѣдуетъ. Надзоръ особенно былъ тяжелъ для Сперанскаго еще и потому, что ему подвергался не одинъ онъ, а его дочь, теща и братъ. Кромѣ этого оскорбительнаго надзора, Михаилъ Михаиловичъ часто подвергался и личнымъ оскорбленіямъ, когда гулялъ по улицамъ. Иногда его сопровождали уличные мальчуганы, крича вслѣдъ ему: «измѣнникъ». Случалось ли проходить ему по галлереѣ гостиннаго двора, гимназисты бросали въ его грязью. Одинъ чиновникъ, выгнанный со службы за пьянство и ябедничество, позволялъ себѣ сидѣть на тумбѣ противъ окна Сперанскаго и пѣть «На рѣкахъ Вавилонскихъ тамо сѣдохомъ и плакахомъ». Полиція, видя все это, бездѣйствовала.
Нужно принять во вниманіе, что всѣ эти оскорбленія особенно угнетали Сперанскаго, такъ какъ при его чуткости, деликатности, корректности и воспитанности заставляли его сильно страдать за себя и родныхъ. Уличныя оскорбленія побудили Михаила Михаиловича избѣгать оживленныхъ пунктовъ города и гулять на окраинахъ. Ежедневно онъ гулялъ по Монастырской улицѣ и всегда любилъ садиться на скамейкѣ, на томъ мѣстѣ берега, гдѣ теперь находится семинарская кухня. Авторъ труда «Великопермская и Пермская епархія» протоіерей Евгеній Поповъ говоритъ, что эта скамья, на которой онъ вырѣзалъ однажды свою фамилію, долго оставалась памятникомъ о немъ. Мимоидущіе семинаристы всегда кланялись ему. Они, «вѣроятно», по примѣру наставниковъ, смотрѣли съ благоговѣніемъ на человѣка, поднявшагося изъ ихъ среды[1].
Недолго прожилъ Сперанскій въ домѣ Попова. Вскорѣ онъ пріискалъ себѣ болѣе теплую квартиру въ домѣ Ипанова, на углу Торговой улицы и Верхотурскаго переулка, противъ нынѣшнихъ главныхъ мастерскихъ желѣзной дороги. Этотъ домъ
- ↑ Дмитріевъ. «Пребываніе Сперанскаго въ Перми».
