на старалась разсматривать все, какъ одно, — то есть, найти законъ гармоническаго бытія вселенной. Смотря на міръ со стороны опытной, она всегда видѣла въ немъ тысячи несогласимыхъ противорѣчій. Мертвое проявляется въ дивныхъ формахъ жизни, а жизнь носитъ въ себѣ сѣмена разрушенія; опредѣленное подлежитъ извѣстной мѣрѣ, а мѣра сама по себѣ неопредѣленна; все существуетъ отдѣльно, и однакожъ ничто неотдѣлимо отъ цѣлаго; въ области разума безчисленныя заблужденія, а въ мірѣ неразумія — порядокъ и премудрость; зло торжествуетъ надъ добродѣтелію, и однакожъ на сторонѣ добродѣтели всѣ завѣтныя чувствованія сердца; человѣкъ необходимо требуетъ вѣчнаго, а никто не умѣетъ представить его и не знаетъ, откуда взялось понятіе о немъ; всѣ разсуждаютъ о безконечномъ, а никто не можетъ вообразить даже безконечную линію. Вообще, духъ и матерія, свобода и необходимость, время и вѣчность, протяженность и непротяженность, вѣсомость и невѣсомость, — всѣ эти и другія безчисленныя противорѣчія въ одномъ и томъ же мірѣ завлекаютъ Философію въ лабиринтъ мрачный и неисходимый: она наблюдаетъ, изслѣдываетъ, сравниваетъ, опредѣляетъ, изъ области опыта восходитъ въ міръ идеальный, старается подвесть все подъ одну точку зрѣнія, развить цѣлое изъ одной идеи бытія и жизни, и такимъ образомъ съ терпѣніемъ Данаидъ трудится надъ рѣшеніемъ великой загадки всемірной гар-
на старалась рассматривать все, как одно, — то есть, найти закон гармонического бытия вселенной. Смотря на мир со стороны опытной, она всегда видела в нём тысячи несогласимых противоречий. Мертвое проявляется в дивных формах жизни, а жизнь носит в себе семена разрушения; определенное подлежит известной мере, а мера сама по себе неопределенна; все существует отдельно, и однако ж ничто неотделимо от целого; в области разума бесчисленные заблуждения, а в мире неразумия — порядок и премудрость; зло торжествует над добродетелью, и однако ж на стороне добродетели все заветные чувствования сердца; человек необходимо требует вечного, а никто не умеет представить его и не знает, откуда взялось понятие о нём; все рассуждают о бесконечном, а никто не может вообразить даже бесконечную линию. Вообще, дух и материя, свобода и необходимость, время и вечность, протяженность и непротяженность, весомость и невесомость, — все эти и другие бесчисленные противоречия в одном и том же мире завлекают Философию в лабиринт мрачный и неисходимый: она наблюдает, исследует, сравнивает, определяет, из области опыта восходит в мир идеальный, старается подвесть все под одну точку зрения, развить целое из одной идеи бытия и жизни, и таким образом с терпением Данаид трудится над решением великой загадки всемирной гар-
