дѣтской прихоти, не довольствуемся тѣмъ, что получаемъ безъ труда: чтобъ бытіе въ глазахъ нашихъ явилось бытіемъ дѣйствительнымъ, — признаются необходимыми подвиги. Мы хотимъ насильно разоблачить природу; а природа добровольно разоблачаетъ себя каждый день въ содержаніи нашего мышленія, нашихъ чувствованій, нашихъ желаній и стремленій, — въ цѣломъ существѣ человѣка, и вмѣстѣ съ содержаніемъ ихъ вноситъ свое бытіе въ область нашего сознанія. Правда, въ тѣсныхъ предѣлахъ этой области она вполнѣ вмѣститься не можетъ; однакожъ изъ того, что въ нихъ вмѣщается, возможенъ ходъ науки до
самаго ея святилища, возможно развитіе безконечнаго ряда заключеній,— и чѣмъ далѣе будетъ простираться это развитіе, тѣмъ обширнѣе сдѣлается сфера сознанія, подобно тому, какъ чѣмъ выше растетъ дерево, тѣмъ глубже и ширѣ раскидывается его корень.
Если же сознаніе есть начало познанія и бытія; то нельзя не почесть его началомъ формально-реальнымъ. Было время, когда Философію основывали большею частію на началахъ реальныхъ. Человѣкъ старался изъяснять природу изъ собственныхъ ея стремленій и искать ключа къ ея тайникамъ въ собственномъ ея нѣдрѣ. Отпечатлѣнная такимъ характеромъ Философія быстро увеличивала свое содержаніе, непрестанно умножала въ своей области сумму матеріаловъ и представляла уму всегда новые и новые
