достатковъ, будетъ слѣдовать собственная наша система. Если намъ удастся прояснить указанныя выше темныя стороны человѣческой жизни, которыя превратно поняты Кантомъ и не раскрыты послѣдующими философами; то нашъ трудъ не будетъ безполезенъ для Философіи въ отношении къ ея цѣли.
Но спрашиваютъ: будетъ ли когда нибудь достигнута эта цѣль. Дойдетъ ли наконецъ Философія до послѣднихъ, несомнѣнныхъ результатовъ? Опредѣлитъ ли она значеніе человѣка такъ, чтобы ничего не оставалось желать болѣе? Рѣшеніе сего вопроса не представляетъ никакой трудности: стоитъ только обратить вниманіе на существо науки вообще и на тѣ неизбѣжныя условия, подъ которыми Философія стремится къ достиженію своей цѣли.
Что такое наука? — Это не сумма познаній, собранныхъ въ одну книгу и относящихся къ одному предмету: книга, сама по себѣ, не можетъ быть названа наукою, точно такъ же, какъ и человѣческой организмъ, самъ по себѣ не называется человѣкомъ. Между тѣмъ несомнѣнно и обратное положеніе, — что какъ человѣка ищутъ въ его организмѣ, такъ и науку — въ ея книгѣ. Въ тѣлѣ мы нашли душу, — и говоримъ, что эта разумносвободная душа, одѣтая живою тѣлесною тканію, есть человѣкъ. Явно, что понятие о человѣкѣ составлено у насъ изъ понятій о душѣ и ея организмѣ. Точно также надобно понимать и
достатков, будет следовать собственная наша система. Если нам удастся прояснить указанные выше темные стороны человеческой жизни, которые превратно поняты Кантом и не раскрыты последующими философами; то наш труд не будет бесполезен для Философии в отношении к её цели.
Но спрашивают: будет ли когда-нибудь достигнута эта цель. Дойдет ли наконец Философия до последних, несомненных результатов? Определит ли она значение человека так, чтобы ничего не оставалось желать более? Решение сего вопроса не представляет никакой трудности: стоит только обратить внимание на существо науки вообще и на те неизбежные условия, под которыми Философия стремится к достижению своей цели.
Что такое наука? — Это не сумма познаний, собранных в одну книгу и относящихся к одному предмету: книга, сама по себе, не может быть названа наукою, точно так же, как и человеческой организм, сам по себе не называется человеком. Между тем несомненно и обратное положение, — что как человека ищут в его организме, так и науку — в её книге. В теле мы нашли душу, — и говорим, что эта разумносвободная душа, одетая живою телесною тканью, есть человек. Явно, что понятие о человеке составлено у нас из понятий о душе и её организме. Точно также надобно понимать и
