Всѣ эти преимущества не могли, конечно, обидѣть другихъ поросятъ, разъ ихъ не обдѣляли кормомъ, а, напротивъ, по приказанію содержателя каютъ-компаніи, румянаго и жизнерадостнаго мичмана Петровскаго, съ коварной цѣлью, кормили до отвала, ѣшь, сколько хочешь!
И они всѣ вмѣстѣ съ маменькой полнѣли не по днямъ, а по часамъ, и рѣшительно не думали о чемъ-нибудь другомъ, кромѣ ѣды, и на Коноплева смотрѣли только какъ на человѣка, приносившаго имъ вдоволь и мѣсива, и остатковъ отъ каютъ-компанейскаго стола, и апельсинныхъ корокъ.
А „Васька“, казалось, питалъ и нѣкоторыя другія чувства къ Коноплеву и имѣлъ болѣе возвышенныя попятія о цѣли своего существованія. Съ достойнымъ для боровка упорствомъ старался онъ стать на заднія лапы, при появленіи Коноплева, откликался на свою кличку и радостно ложился на спину, когда Коноплевъ растопыривалъ свои пальцы, чтобы почесать брюшко своего фаворита, словомъ показывалъ видимое расположеніе къ Коноплеву и какъ бы свидѣтельствовалъ, что можетъ быть годнымъ не для одного только рождественскаго лакомства офицеровъ, а кое для чего менѣе преходящаго и полезнаго какъ для себя, такъ и для другихъ.
Замѣтилъ это и Коноплевъ и, снова занятый прежней мыслью, сталъ часто выводить его изъ загородки, заставлялъ бѣгать, отрывая нерѣдко отъ вкусныхъ яствъ, и однажды даже самъ заставилъ его стать на заднія лапы, при чемъ на морду положилъ кусочекъ сахара. Опытъ если и не вполнѣ удался, но показалъ, что „Васька“ не лишенъ сооб-
