Васъ я любилъ такъ, какъ любятъ, и каждой
Душу свою отдавалъ до конца,
Но — мнѣ не страшно нѣмого лица!
Не одинаковой жаждой
Наши горѣли сердца.
Вы, опаленныя яростной страстью,
Въ ужасѣ падали ницъ.
Я, прикоснувшись къ послѣднему счастью,
Не опуская рѣсницъ,
Шелъ, увлекаемъ таинственной властью,
Къ ужасу новыхъ границъ.
Васъ я любилъ такъ, какъ любятъ, и знаю —
Съ каждой я былъ бы въ раю!
Но не хочу я довѣриться раю.
Душу мою изъ блаженствъ вырываю,
Вольную душу мою!
Дальше, все дальше! отъ счастья до муки,
Въ ужасы — въ бездну — во тьму!
Тщетно ко мнѣ простираете руки
Вы, присужденныя къ вѣчной разлукѣ:
Жить мнѣ и быть — одному.
Вас я любил так, как любят, и каждой
Душу свою отдавал до конца,
Но — мне не страшно немого лица!
Не одинаковой жаждой
Наши горели сердца.
Вы, опаленные яростной страстью,
В ужасе падали ниц.
Я, прикоснувшись к последнему счастью,
Не опуская ресниц,
Шел, увлекаем таинственной властью,
К ужасу новых границ.
Вас я любил так, как любят, и знаю —
С каждой я был бы в раю!
Но не хочу я довериться раю.
Душу мою из блаженств вырываю,
Вольную душу мою!
Дальше, все дальше! от счастья до муки,
В ужасы — в бездну — во тьму!
Тщетно ко мне простираете руки
Вы, присужденные к вечной разлуке:
Жить мне и быть — одному.
