Страна, измученная страстностью судьбы!
Любовница всѣхъ роковыхъ столѣтій!
Тебя народы чтили какъ рабы,
И императоры какъ дѣти.
Ты съ трона цезарей судила властно міръ,
И большій міръ изъ Ватикана.
Былая власть твоя — низверженный кумиръ,
Но человѣчество твоимъ прошедшимъ пьяно.
Твои художники на зыбкости холста
Запечатлѣли сны, какихъ не будетъ дважды!
Они — къ источникамъ открытыя врата
Для всѣхъ, томящихся отъ безысходной жажды!
На всѣ пути души ты простирала жезлъ,
Какъ знакъ владычества, — и всѣ мы были рады,
Ницъ преклоненные у величавыхъ чреслъ,
Лобзать края одеждъ, ловить слова и взгляды.
Италія! священная царица!
Гдѣ нынѣ скипетръ твой и лавровый вѣнецъ?
Страна, измученная страстностью судьбы!
Любовница всех роковых столетий!
Тебя народы чтили как рабы,
И императоры как дети.
Ты с трона цезарей судила властно мир,
И больший мир из Ватикана.
Былая власть твоя — низверженный кумир,
Но человечество твоим прошедшим пьяно.
Твои художники на зыбкости холста
Запечатлели сны, каких не будет дважды!
Они — к источникам открытые врата
Для всех, томящихся от безысходной жажды!
На все пути души ты простирала жезл,
Как знак владычества, — и все мы были рады,
Ниц преклоненные у величавых чресл,
Лобзать края одежд, ловить слова и взгляды.
Италия! священная царица!
Где ныне скипетр твой и лавровый венец?
