Какъ горьки думы о безстыдномъ тѣлѣ!
Огонь желаній умеръ, — и мечты
Не красятъ больше бѣдной наготы,
Въ безсильномъ снѣ простертой на постелѣ.
Изъ тайнъ души тогда выходишь ты,
О чистый Образъ, шепчешь: «неужели!»
И клонишь голову: такъ асфоделей
На тонкомъ стеблѣ клонятся цвѣты.
О, горьки думы о безстыдномъ тѣлѣ!
Такъ одиноко сердце, какъ въ гробу!
Воспоминанья жгучимъ ядомъ полны!
А ты глядишь, ты все глядишь, безмолвный,
Прекрасный Образъ — съ жемчугомъ на лбу
И кроткимъ взоромъ, какъ глаза газелей.
Как горьки думы о бесстыдном теле!
Огонь желаний умер, — и мечты
Не красят больше бедной наготы,
В бессильном сне простертой на постели.
Из тайн души тогда выходишь ты,
О чистый Образ, шепчешь: «неужели!»
И клонишь голову: так асфоделей
На тонком стебле клонятся цветы.
О, горьки думы о бесстыдном теле!
Так одиноко сердце, как в гробу!
Воспоминанья жгучим ядом полны!
А ты глядишь, ты все глядишь, безмолвный,
Прекрасный Образ — с жемчугом на лбу
И кротким взором, как глаза газелей.
