Свой судъ холодный и враждебный
Ты произнесъ, но ты неправъ!
Мои стихи — сосудъ волшебный
Въ тиши отстоенныхъ отравъ!
Стремлюсь, какъ ты, къ земному раю
Я, подъ безмѣрностью небесъ:
Какъ ты, на всѣхъ запястьяхъ знаю
Слѣды невидимыхъ желѣзъ.
Но, узникъ, ты, схватилъ сѣкиру,
Ты рубишь твердый камень стѣнъ,
А я, таясь, готовлю міру
Ядъ, гдѣ огонь запечатлѣнъ.
Онъ входитъ въ кровь, онъ входитъ въ душу,
Преображаетъ явь и сонъ…
Такъ! я незримо стѣны рушу,
Въ которыхъ духъ нашъ заточенъ.
Свой суд холодный и враждебный
Ты произнес, но ты неправ!
Мои стихи — сосуд волшебный
В тиши отстоенных отрав!
Стремлюсь, как ты, к земному раю
Я, под безмерностью небес:
Как ты, на всех запястьях знаю
Следы невидимых желез.
Но, узник, ты, схватил секиру,
Ты рубишь твердый камень стен,
А я, таясь, готовлю миру
Яд, где огонь запечатлен.
Он входит в кровь, он входит в душу,
Преображает явь и сон…
Так! я незримо стены рушу,
В которых дух наш заточен.
