5. КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТРЪ.
Я въ кукольномъ театрѣ. Предо мной,
Какъ тѣни отъ качающихся вѣтокъ,
Исполненныя прелестью двойной,
Мѣняются толпы маріонетокъ.
5 Ихъ каждый взглядъ разсчитанно-правдивъ,
Ихъ каждый шагъ правдоподобно-мѣтокъ.
Чувствительность проворствомъ замѣнивъ,
Они полны нѣмого обаянья,
Ихъ modus operandi[1] прозорливъ.
10 Понявши все изящество молчанья,
Они играютъ въ жизнь, въ мечту, въ любовь,
Безъ воплей, безъ стиховъ, и безъ вѣщанья.
Убитыя, встаютъ немедля вновь,
Такъ веселы и вмѣстѣ съ тѣмъ бездушны,
15 За родину не проливаютъ кровь.
Художественнымъ замысламъ послушны,
Осуществляютъ формулы страстей,
Къ добру и злу, какъ боги, равнодушны.
Передъ толпой зѣвающихъ людей,
20 Исполненныхъ звѣринаго веселья,
Смѣется въ каждой куклѣ чародѣй.
|
- ↑ Modus operandi — лат., образ действия. (прим. редактора Викитеки)
Тот же текст в современной орфографии
5. КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР
Я в кукольном театре. Предо мной,
Как тени от качающихся веток,
Исполненные прелестью двойной,
Меняются толпы́ марионеток.
5 Их каждый взгляд рассчитанно-правдив,
Их каждый шаг правдоподобно-меток.
Чувствительность проворством заменив,
Они полны немого обаянья,
Их modus operandi[1] прозорлив.
10 Понявши всё изящество молчанья,
Они играют в жизнь, в мечту, в любовь,
Без воплей, без стихов, и без вещанья.
Убитые, встают немедля вновь,
Так веселы и вместе с тем бездушны,
15 За родину не проливают кровь.
Художественным замыслам послушны,
Осуществляют формулы страстей,
К добру и злу, как боги, равнодушны.
Перед толпой зевающих людей,
20 Исполненных звериного веселья,
Смеётся в каждой кукле чародей.
|
- ↑ Modus operandi — лат., образ действия. (прим. редактора Викитеки)
