2. ХУДОЖНИКЪ.
Я не былъ никогда такой, какъ всѣ.
Я въ самомъ дѣтствѣ былъ уже бродяга,
Не могъ застыть на узкой полосѣ.
Красивъ лишь тотъ, въ комъ дерзкая отвага,
5 И кто уменъ, хотя бы умъ его—
Умъ Ричарда, Мефисто, или Яго.
Все въ этомъ мірѣ тускло и мертво,
Но ярко себялюбье безъ зазрѣнья:
Не видѣть за собою—никого!
10 Я силенъ жесткимъ холодомъ презрѣнья,
Въ пылу страстей я правлю ихъ игрой,
Подъ вѣденьемъ ума—все поле зрѣнья.
Людишки—мошки, славный пестрый рой,
Лови себѣ свѣтлянокъ для забавы,
15 На ладъ себя возвышенный настрой.
Люби любовь, лазурь, цвѣты, и травы,
А если истощишь восторгъ до дна,
Есть хохотъ съ вѣрнымъ дѣйствіемъ отравы.
Лети-ка прочь, ты въ мірѣ не одна,
20 Противна мнѣ банальность повтореній,
Моя душа для жажды создана.
|
Тот же текст в современной орфографии
2. ХУДОЖНИК
Я не был никогда такой, как все.
Я в самом детстве был уже бродяга,
Не мог застыть на узкой полосе.
Красив лишь тот, в ком дерзкая отвага,
5 И кто умён, хотя бы ум его —
Ум Ричарда, Мефисто, или Яго.
Всё в этом мире тускло и мертво,
Но ярко себялюбье без зазренья:
Не видеть за собою — никого!
10 Я си́лен жёстким холодом презренья,
В пылу страстей я правлю их игрой,
Под веденьем ума — всё поле зренья.
Людишки — мошки, славный пёстрый рой,
Лови себе светлянок для забавы,
15 На лад себя возвышенный настрой.
Люби любовь, лазурь, цветы, и травы,
А если истощишь восторг до дна,
Есть хохот с верным действием отравы.
Лети-ка прочь, ты в мире не одна,
20 Противна мне банальность повторений,
Моя душа для жажды создана.
|
