Я не могу понять, какъ можно ненавидѣть
Остывшаго къ тебѣ, обидчика, врага.
Я радости не зналъ—сознательно обидѣть,
Свобода ясности мнѣ вѣчно дорога.
5 Я всѣхъ люблю равно, любовью равнодушной,
Я весь душой съ другимъ, когда онъ тутъ, со мной,
Но чуть онъ отойдетъ, какъ свѣтлый и воздушный
Забвеньемъ я дышу, своею тишиной.
Когда тебя твой рокъ случайно сдѣлалъ гнѣвнымъ, 10 О, смѣйся надо мной, приди, ударь меня:
Ты для моей души не станешь ежедневнымъ,
Не сможешь затемнить—мнѣ вспыхнувшаго—дня.
Я всѣхъ люблю равно, любовью безучастной,
Какъ слушаютъ волну, какъ любятъ облака. 15 Но есть и для меня источникъ боли страстной,
Есть ненавистная и жгучая тоска.
Когда любя люблю, когда любовью боленъ,
И тотъ, другой, какъ вещь, беретъ всю жизнь мою,
Я ненависть въ душѣ тогда сдержать не воленъ, 20 И хоть въ душѣ своей, но я его убью.
Тот же текст в современной орфографии
* * *
Я не могу понять, как можно ненавидеть
Остывшего к тебе обидчика, врага.
Я радости не знал — сознательно обидеть,
Свобода ясности мне вечно дорога.
5 Я всех люблю равно́, любовью равнодушной,
Я весь душой с другим, когда он тут, со мной,
Но чуть он отойдёт, как, светлый и воздушный
Забвеньем я дышу, своею тишиной.
Когда тебя твой рок случайно сделал гневным, 10 О, смейся надо мной, приди, ударь меня:
Ты для моей души не станешь ежедневным,
Не сможешь затемнить — мне вспыхнувшего — дня.
Я всех люблю равно́, любовью безучастной,
Как слушают волну, как любят облака. 15 Но есть и для меня источник боли страстной,
Есть ненавистная и жгучая тоска.
Когда любя люблю, когда любовью болен,
И тот, другой, как вещь, берёт всю жизнь мою,
Я ненависть в душе тогда сдержать не волен, 20 И хоть в душе своей, но я его убью.
