Между-тѣмъ спектакль приближался къ концу. Сэръ Мольбери, сидя за Катей, нашептывалъ ей разныя дерзости, отъ которыхъ бѣдная дѣвушка не могла защититься ничѣмъ, кромѣ молчанія; лордъ Верисофтъ перешолъ въ ложу мистрисъ Вититерли и разговаривалъ съ нею и съ ея мужемъ; мистрисъ Никльби то смотрѣла на сцену, то улыбалась любезностямъ Плека, а другъ его Пайкъ былъ въ родѣ резервнаго любезника и вставлялъ два три слова смотря но обстояствамъ.
Когда спектакль кончился, лордъ Верисофтъ и сэръ Мальбери съ адъютантами проводили дамъ до подъѣзда и посадили въ экипажи. Мистрисъ Вититерли пригласила ихъ къ себѣ; они возпользовались ея приглашеніемъ, и съ этихъ поръ Катя сдѣлалась жертвою самыхъ жестокихъ преслѣдованій со стороны Хока. Напрасно она показывала ему холодность, даже презрѣніе: на него не дѣйствовало ничто; вмѣсто того чтобы бросить свое безполезное волокитство, онъ какъ-будто ожесточался благороднымъ упорствомъ Кати, становился день ото дня неотвязчивѣе, наглѣе. А суетная и романтическая мистрисъ Вититерли вовсе и не подозрѣвала, чтобы ея кампаніонка была предметомъ ежедневныхъ посѣщеній двухъ знатныхъ щеголей. Она была безъ ума отъ знакомства съ ними, принимала ихъ съ восхищеніемъ, и такъ какъ сэръ Мольбери умѣлъ показывать видъ, будто онъ ѣздитъ къ ней собственно для нея, а Катя служитъ ему только отводомъ: то бѣдная дѣвушка не могла даже и жаловаться своей покровительницѣ. При первомъ подобномъ опытѣ, мистрисъ Вититерли расхохоталась и сказала, что миссъ Никльби слишкомъ много о себѣ думаетъ. Не зная, гдѣ искать помощи и защиты, Катя рѣшилась просить ихъ у дяди. Мистеръ Ральфъ отвѣчалъ, что это до него не касается. Она кинулась къ ногамъ его, онъ былъ холоденъ, какъ камень; она напомнила ему
