Зеркало въ зеркало, сопоставь двѣ зеркальности, и между ними поставь свѣчу. Двѣ глубины безъ дна, расцвѣченныя пламенемъ свѣчи, самоуглубятся, взаимно углубятъ одна другую, обогатятъ пламя свѣчи, и соединятся имъ въ одно.
Это образъ стиха.
Двѣ строки напѣвно уходятъ въ неопредѣленность и безцѣльность, другъ съ другомъ несвязанныя, но расцвѣченныя одною риѳмой, и глянувъ другъ въ друга, самоуглубляются, связуются, и образуютъ одно, лучисто-пѣвучее, цѣлое. Этотъ законъ тріады, соединеніе двухъ черезъ третье, есть основной законъ нашей Вселенной. Глянувъ глубоко, направивши зеркало въ зеркало, мы вездѣ найдемъ поющую риѳму.
Зеркало в зеркало, сопоставь две зеркальности, и между ними поставь свечу. Две глубины без дна, расцвеченные пламенем свечи, самоуглубятся, взаимно углубят одна другую, обогатят пламя свечи, и соединятся им в одно.
Это образ стиха.
Две строки напевно уходят в неопределенность и бесцельность, друг с другом несвязанные, но расцвеченные одною рифмой, и глянув друг в друга, самоуглубляются, связуются, и образуют одно, лучисто-певучее, целое. Этот закон триады, соединение двух через третье, есть основной закон нашей Вселенной. Глянув глубоко, направивши зеркало в зеркало, мы везде найдем поющую рифму.
