Страница:Бальмонт. Морское свечение. 1910.pdf/21

Эта страница была вычитана


голоса. Все, о чемъ мы думали въ краткія мгновенья, проносящіяся иногда въ умѣ нашемъ, какъ быстрыя вспышки молніи,—все, что безъ словъ возникало на мигъ въ умѣ нашемъ, когда мы наклонялись надъ глубокой водой, или когда мы глядѣли на закатное Небо, находясь въ чужомъ краю, или когда на нѣсколько секундъ мы были схвачены безмѣрнымъ счастьемъ, безмѣрнымъ несчастьемъ,—все, что въ скользящихъ узорахъ вставало въ вѣщихъ нашихъ снахъ, чтобъ растаять какъ иней въ минуту пробужденія,—все это оживаетъ, обо всемъ этомъ говорятъ намъ тѣ безгласные голоса; они говорятъ и идутъ въ нашъ умъ, какъ широкій лучъ яркаго зимняго Солнца, глядящаго въ теплую нашу комнату черезъ морозныя стекла занесеннаго снѣгомъ дома. Кто разъ пережилъ такую бесѣду, кто побылъ нѣсколько мгновеній въ такой безглагольности, тотъ входитъ опять въ свою здѣшнюю жизнь измѣненнымъ и послѣ этого уже все воспринимаетъ по-иному.


Въ драмѣ «En esta vida todo es verdad y todo mentira» («Въ этой жизни все есть правда и все обманъ») Кальдеронъ такъ опредѣляетъ женщину:

Женщина—какъ бы̀ картина,
У которой два есть лика,
И одинъ—красивъ и нѣженъ,
И другой—звѣриный ликъ.
И рѣшить намъ невозможно,
Въ чемъ сильнѣе совершенство,—
То душѣ она полжизни,
То полсмерти для нея.
Жить даетъ и убиваетъ,
Въ ней война и миръ отрадный,
Въ ней недугъ и излеченье,
Въ ней веселье и печаль.


Эразмъ Роттердамскій сказалъ: «Человѣкъ безъ страстей—камень. Всякій побѣжитъ отъ него какъ отъ привидѣнія». Именно поэтому Индійская Мудрость, въ алфавитѣ которой первая буква есть убіеніе страстей, пріемлема только для лицъ, которыя желаютъ быть живыми мертвецами.


Фіаларъ, богъ Скандинавскій, въ сообщничествѣ съ карликомъ убивши мудреца, смѣшалъ кровь съ медомъ, и получился—медъ поэзіи и мудрости. Не оттого ли поэты такъ жестоки и такъ нѣжны? Въ мудрости же ихъ не сомнѣваются даже составители хрестоматій.


Испанскій народный геній любитъ въ поговоркахъ опредѣлять предметы и сущности цѣлымъ рядомъ сравнительныхъ сопоставленій. Это, впрочемъ, вообще—черта народнаго генія въ разныхъ странахъ. Но въ Испаніи,—въ странѣ, гдѣ Солнце ярко, и всѣ очертанія четки,—и сравнительныя сопоставленія поговорокъ отличаются чрезвычайною мѣткостью. Привожу цѣлый рядъ этихъ безошибочныхъ закидываній словеснаго аркана.—Больше поетъ, чѣмъ кузнечикъ;—чѣмъ кузнечикъ на вѣткахъ оливы;—больше поетъ, чѣмъ щегленокъ;—больше, чѣмъ ангелы.—Упалъ онъ, какъ камень въ колодецъ;—упалъ онъ, какъ кошка на ноги.—Бѣжитъ скорѣе, чѣмъ вѣтеръ;—чѣмъ дурное извѣстіе.—Быстрѣй орла;—быстрѣй, чѣмъ шпага;—чѣмъ новый ножъ;—чѣмъ мысль.—Быстрѣе свѣта;—быстрѣе молній;—быстрѣе взгляда;—быстрѣй, чѣмъ да.—Исцѣлованъ больше, чѣмъ ребенокъ;—болѣе, чѣмъ ноги у Христа.—Вѣрнѣй, чѣмъ обѣдня;—чѣмъ Богъ въ Небесахъ.—Вѣрнѣй часовъ;—вѣрнѣй, чѣмъ полночь.—Болѣе желтый, чѣмъ золото;—болѣе желтый, чѣмъ воскъ;—

Тот же текст в современной орфографии

голоса. Всё, о чём мы думали в краткие мгновенья, проносящиеся иногда в уме нашем, как быстрые вспышки молнии, — всё, что без слов возникало на миг в уме нашем, когда мы наклонялись над глубокой водой, или когда мы глядели на закатное Небо, находясь в чужом краю, или когда на несколько секунд мы были схвачены безмерным счастьем, безмерным несчастьем, — всё, что в скользящих узорах вставало в вещих наших снах, чтоб растаять как иней в минуту пробуждения, — всё это оживает, обо всём этом говорят нам те безгласные голоса; они говорят и идут в наш ум, как широкий луч яркого зимнего Солнца, глядящего в теплую нашу комнату через морозные стекла занесенного снегом дома. Кто раз пережил такую беседу, кто побыл несколько мгновений в такой безглагольности, тот входит опять в свою здешнюю жизнь измененным и после этого уже всё воспринимает по-иному.


В драме «En esta vida todo es verdad y todo mentira» («В этой жизни всё есть правда и всё обман») Кальдерон так определяет женщину:

Женщина — как бы́ картина,
У которой два есть лика,
И один — красив и нежен,
И другой — звериный лик.
И решить нам невозможно,
В чём сильнее совершенство, —
То душе она полжизни,
То полсмерти для неё.
Жить дает и убивает,
В ней война и мир отрадный,
В ней недуг и излеченье,
В ней веселье и печаль.


Эразм Роттердамский сказал: «Человек без страстей — камень. Всякий побежит от него как от привидения». Именно поэтому Индийская Мудрость, в алфавите которой первая буква есть убиение страстей, приемлема только для лиц, которые желают быть живыми мертвецами.


Фиалар, бог Скандинавский, в сообщничестве с карликом убивши мудреца, смешал кровь с медом, и получился — мед поэзии и мудрости. Не оттого ли поэты так жестоки и так нежны? В мудрости же их не сомневаются даже составители хрестоматий.


Испанский народный гений любит в поговорках определять предметы и сущности целым рядом сравнительных сопоставлений. Это, впрочем, вообще — черта народного гения в разных странах. Но в Испании, — в стране, где Солнце ярко, и все очертания четки, — и сравнительные сопоставления поговорок отличаются чрезвычайною меткостью. Привожу целый ряд этих безошибочных закидываний словесного аркана. — Больше поет, чем кузнечик; — чем кузнечик на ветках оливы; — больше поет, чем щегленок; — больше, чем ангелы. — Упал он, как камень в колодец; — упал он, как кошка на ноги. — Бежит скорее, чем ветер; — чем дурное известие. — Быстрей орла; — быстрей, чем шпага; — чем новый нож; — чем мысль. — Быстрее света; — быстрее молний; — быстрее взгляда; — быстрей, чем да. — Исцелован больше, чем ребенок; — более, чем ноги у Христа. — Верней, чем обедня; — чем Бог в Небесах. — Верней часов; — верней, чем полночь. — Более желтый, чем золото; — более желтый, чем воск; —