Одинъ изъ героевъ драмы Кальдерона «La sibila del Oriente», II, 6, называетъ Царицу Савскую, эту Восточную Сибиллу, la negra estrella, черная звѣзда. Еще совсѣмъ недавно, помню, въ Русской и Французской поэзіи употреблялись подобные же обороты рѣчи, и даже въ точности говорилось—черная звѣзда. И добрые мудрецы (они всегда одинаковы) подчеркивали неестественную новизну этихъ вычурныхъ образовъ.
«Любовь безъ ревности есть тѣло безъ души», читаемъ мы у Кальдерона («Luis Perez el Gallego», I, 3). И такъ какъ каждое живое тѣло включаетъ въ себя душу, надо думать, что въ каждой любви, въ силу самаго ея существованія, заключается ревность, и чѣмъ живѣе любовь, тѣмъ болѣе возможности явленія зеленоглазаго чудовища. Впрочемъ, сколько разумѣю, по понятіямъ современной Теософіи, не тѣло заключаетъ въ себѣ душу, а душа заключаетъ въ себѣ тѣло. Тутъ въ умѣ моемъ происходитъ какая-то путаница, и можетъ быть нелогично, но я начинаю понимать почему возможна ревность безъ любви.
Въ драмѣ Кальдерона «La Nina de Gómez Arias», I, 6, говорится:
Чтобъ была совершенной любовь, |
Поэтому вполнѣ послѣдовательно, что въ другой его драмѣ «No hay cosa como callar», I, 26, говорится:
Съ оправданьемъ родятся измѣны любви. |
Въ «La cueva de Salamanca» Сервантеса есть такой діалогъ:
«…Также и Дьяволы бываютъ Поэтами.— |
Всѣ любящіе дѣлаются на время любви поэтами. И всѣ дьяволы отличаются чрезвычайного уклончивостью. Не оттого ли такъ непрочны паутинки любви? И не потому ли любовь всегда озарена змѣино-зыбкимъ свѣтомъ?
Лопе де-Вега говоритъ, «La Fuente Ovejuna», I, 4:
Гармонія есть чистая любовь, |
Но мірозданіе есть слѣдствіе противорѣчія. И жизнь происходитъ изъ разрыва. Поэтому любовь есть не жизнь съ ея тусклыми тѣнями, а смерть съ ея вѣчнымъ блескомъ. Любовь уже есть безсмертіе. Преображеніе тѣла. Вознесеніе души. Смерть и возстанье изъ мертвыхъ.
Въ знаменитой драмѣ «La Celestina» есть замѣчательныя слова: «Los muertos abren los ojos de los que viven» («Мертвые открываютъ глаза тѣхъ, которые живутъ»). Кто не знаетъ великой правды этихъ словъ? Когда человѣкъ, съ которымъ вы говорили и смѣялись, котораго вы любили, котораго, быть можетъ, вы смертельно ненавидѣли, лежитъ, съ бѣлымъ лицомъ, безгласный и недвижный, въ душѣ возникаетъ великая тишина. И въ то время, какъ тѣло живого застываетъ въ безмолвномъ созерцаньи надъ тѣломъ умершаго, отъ этого мертваго какъ будто идутъ къ душѣ живого неисчислимые внутренніе голоса. Какъ ни странно сказать, но это такъ: возникаютъ безгласные
Один из героев драмы Кальдерона «La sibila del Oriente», II, 6, называет Царицу Савскую, эту Восточную Сибиллу, la negra estrella, черная звезда. Еще совсем недавно, помню, в Русской и Французской поэзии употреблялись подобные же обороты речи, и даже в точности говорилось — черная звезда. И добрые мудрецы (они всегда одинаковы) подчеркивали неестественную новизну этих вычурных образов.
«Любовь без ревности есть тело без души», читаем мы у Кальдерона («Luis Perez el Gallego», I, 3). И так как каждое живое тело включает в себя душу, надо думать, что в каждой любви, в силу самого её существования, заключается ревность, и чем живее любовь, тем более возможности явления зеленоглазого чудовища. Впрочем, сколько разумею, по понятиям современной Теософии, не тело заключает в себе душу, а душа заключает в себе тело. Тут в уме моем происходит какая-то путаница, и может быть нелогично, но я начинаю понимать почему возможна ревность без любви.
В драме Кальдерона «La Nina de Gómez Arias», I, 6, говорится:
Чтоб была совершенной любовь, |
Поэтому вполне последовательно, что в другой его драме «No hay cosa como callar», I, 26, говорится:
С оправданьем родятся измены любви. |
В «La cueva de Salamanca» Сервантеса есть такой диалог:
«…Также и Дьяволы бывают Поэтами. — |
Все любящие делаются на время любви поэтами. И все дьяволы отличаются чрезвычайного уклончивостью. Не оттого ли так непрочны паутинки любви? И не потому ли любовь всегда озарена змеино-зыбким светом?
Лопе де-Вега говорит, «La Fuente Ovejuna», I, 4:
Гармония есть чистая любовь, |
Но мироздание есть следствие противоречия. И жизнь происходит из разрыва. Поэтому любовь есть не жизнь с её тусклыми тенями, а смерть с её вечным блеском. Любовь уже есть бессмертие. Преображение тела. Вознесение души. Смерть и восстанье из мертвых.
В знаменитой драме «La Celestina» есть замечательные слова: «Los muertos abren los ojos de los que viven» («Мертвые открывают глаза тех, которые живут»). Кто не знает великой правды этих слов? Когда человек, с которым вы говорили и смеялись, которого вы любили, которого, быть может, вы смертельно ненавидели, лежит, с белым лицом, безгласный и недвижный, в душе возникает великая тишина. И в то время, как тело живого застывает в безмолвном созерцании над телом умершего, от этого мертвого как будто идут к душе живого неисчислимые внутренние голоса. Как ни странно сказать, но это так: возникают безгласные
