Другой геній Золотого вѣка Испанской литературы, Тирсо де-Молина, говоритъ:
Красота и Безуміе—сестры. |
Эти слова имѣютъ особенную убѣдительность, если мы припомнимъ, что вся исторія Испаніи была сплошнымъ безуміемъ и безпрерывнымъ романомъ. Многовѣковая дуэль съ Маврами, созданіе самаго красиваго Европейскаго языка, сосредоточеніе подъ властью одного Короля столькихъ царствъ, что Солнце не заходило въ его владѣніяхъ, Кортесъ, который съ кучкой героевъ и мошенниковъ завоевываетъ могучую Ацтекскую монархію, Сервантесъ, который въ мусульманскомъ плѣну нѣсколько разъ избѣгаетъ казни побѣдительною чарой своего морально-красиваго лика и пишетъ свою безсмертную книгу въ тюрьмѣ, пріуготовленной для него добрыми соотечественниками, Лопе де-Вега, считающій свои драмы и комедіи тысячами, и вѣдь не кое-какія комедіи, святая Тереза, безсмертно влюбленная въ Христа, Непобѣдимая Армада, потонувшая прежде, чѣмъ ей пришлось побѣждать или быть побѣжденной, и это неправдоподобное паденіе послѣ всемірно-смѣлаго головокружительнаго подъема, и этотъ веселый ребяческій смѣхъ и звукъ кастаньетъ,—послѣ того какъ историческая роль безвозвратно сыграна,—не страницы ли это изъ книги сказокъ? Я сказалъ—сыграна. О, нѣтъ! Кромѣ внѣшнихъ монархій существуютъ внутреннія. И пусть никогда уже болѣе не повторится зловѣщая фигура Филиппа Второго, но въ предѣлахъ цѣлаго земного полушарія говорятъ и будутъ говорить по-Испански, и мы, Европейцы, не можемъ прожить и нѣсколькихъ часовъ безъ того чтобы не сказать—Донъ-Кихотъ и Донъ-Жуанъ.
Мысли любятъ капризную пляску съ повторными па. Еще Санчо-Панса сказалъ: «No sabe nadie el alma de nadie», что значитъ: «Не знаетъ никто душу никого» («El ingenioso hidalgo Don Quijote de la Mancha», t. II, cap. 14). Можно было бы подумать, что этотъ мудрый оруженосецъ Странствующаго рыцаря есть одинъ изъ современныхъ Европейскихъ поэтовъ: такъ часто эта мысль возникаетъ въ стихахъ, въ романахъ и въ драмахъ въ наши дни.
Перелистывая «Донъ-Кихота», я нахожу, опять и опять, цѣлый рядъ изреченій, которыя достойны того, чтобы всѣ ихъ запомнили. Нѣсколько афоризмовъ, которые измыслилъ Санчо-Панса: «Мнѣ кажется, что насчетъ того, чтобы править—стоитъ только начать» («Don Quijote», t. II, с. 33). «Тамъ, гдѣ музыка, дурного быть не можетъ» (t. II, с. 34). «Дьяволы, играютъ ли они или не играютъ, никогда не могутъ быть довольными, выигрываютъ они или не выигрываютъ» (t. II, с. 70). Нѣсколько афоризмовъ Донъ-Кихота: «Нѣтъ поэта, который не былъ бы заносчивымъ и не думалъ бы о себѣ, что онъ величайшій въ мірѣ поэтъ» (t. II, с. 18). «Любовь и война—одно и то же» (t. II, с. 21). «Всякое сравненіе ненавистно; итакъ никого не нужно сравнивать ни съ кѣмъ» (t. II, с. 23). «Странствующій рыцарь, не имѣющій дамы, это какъ дерево безъ листьевъ, домъ безъ основанія и тѣнь безъ тѣла, отъ коего можетъ возникать» (t. II, с. 32). Совѣтъ Санчо-Пансѣ: «Говори со степенностью, но не такъ, чтобъ казалось, что ты слушаешь самого себя» (t. II, с. 43). «Если кто-нибудь не понимаетъ новыхъ словъ, это мало имѣетъ значенія; привычка ихъ введетъ» (t. II, с. 43).
Другой гений Золотого века Испанской литературы, Тирсо де-Молина, говорит:
Красота и Безумие — сестры. |
Эти слова имеют особенную убедительность, если мы припомним, что вся история Испании была сплошным безумием и беспрерывным романом. Многовековая дуэль с Маврами, создание самого красивого Европейского языка, сосредоточение под властью одного Короля стольких царств, что Солнце не заходило в его владениях, Кортес, который с кучкой героев и мошенников завоевывает могучую Ацтекскую монархию, Сервантес, который в мусульманском плену несколько раз избегает казни победительною чарой своего морально-красивого лика и пишет свою бессмертную книгу в тюрьме, приуготовленной для него добрыми соотечественниками, Лопе де-Вега, считающий свои драмы и комедии тысячами, и ведь не кое-какие комедии, святая Тереза, бессмертно влюбленная в Христа, Непобедимая Армада, потонувшая прежде, чем ей пришлось побеждать или быть побежденной, и это неправдоподобное падение после всемирно-смелого головокружительного подъема, и этот веселый ребяческий смех и звук кастаньет, — после того как историческая роль безвозвратно сыграна, — не страницы ли это из книги сказок? Я сказал — сыграна. О, нет! Кроме внешних монархий существуют внутренние. И пусть никогда уже более не повторится зловещая фигура Филиппа Второго, но в пределах целого земного полушария говорят и будут говорить по-Испански, и мы, Европейцы, не можем прожить и нескольких часов без того чтобы не сказать — Дон-Кихот и Дон-Жуан.
Мысли любят капризную пляску с повторными па. Еще Санчо-Панса сказал: «No sabe nadie el alma de nadie», что значит: «Не знает никто душу никого» («El ingenioso hidalgo Don Quijote de la Mancha», t. II, cap. 14). Можно было бы подумать, что этот мудрый оруженосец Странствующего рыцаря есть один из современных Европейских поэтов: так часто эта мысль возникает в стихах, в романах и в драмах в наши дни.
Перелистывая «Дон-Кихота», я нахожу, опять и опять, целый ряд изречений, которые достойны того, чтобы все их запомнили. Несколько афоризмов, которые измыслил Санчо-Панса: «Мне кажется, что насчет того, чтобы править — стоит только начать» («Don Quijote», t. II, с. 33). «Там, где музыка, дурного быть не может» (t. II, с. 34). «Дьяволы, играют ли они или не играют, никогда не могут быть довольными, выигрывают они или не выигрывают» (t. II, с. 70). Несколько афоризмов Дон-Кихота: «Нет поэта, который не был бы заносчивым и не думал бы о себе, что он величайший в мире поэт» (t. II, с. 18). «Любовь и война — одно и то же» (t. II, с. 21). «Всякое сравнение ненавистно; итак никого не нужно сравнивать ни с кем» (t. II, с. 23). «Странствующий рыцарь, не имеющий дамы, это как дерево без листьев, дом без основания и тень без тела, от коего может возникать» (t. II, с. 32). Совет Санчо-Пансе: «Говори со степенностью, но не так, чтоб казалось, что ты слушаешь самого себя» (t. II, с. 43). «Если кто-нибудь не понимает новых слов, это мало имеет значения; привычка их введет» (t. II, с. 43).
