5 Огни въ разъявшейся Землѣ
Упали глубоко.
И снова свѣтелъ Богъ во мглѣ,
Ему теперь легко.
А слезы-звѣзды, въ глубинѣ,
10 Какъ зерна, проросли.
И свѣтитъ ландышъ при Лунѣ,
Въ серебряной пыли.
Вся многозвѣздность Божьихъ думъ
Какъ садъ и лѣсъ взошла.
15 И нѣженъ желтой нивы шумъ,
Какъ тихій всплескъ весла.
5 Огни в разъявшейся Земле
Упали глубоко.
И снова светел Бог во мгле,
Ему теперь легко.
А слёзы-звёзды, в глубине,
10 Как зёрна, проросли.
И светит ландыш при Луне,
В серебряной пыли.
Вся многозвёздность Божьих дум
Как сад и лес взошла.
15 И нежен жёлтой нивы шум,
Как тихий всплеск весла.
Мерцая бѣлымъ, тихій Призракъ явился мнѣ въ ночи,
И мнѣ сказалъ, чтобъ пересталъ я оттачивать мечи,
Что человѣкъ на человѣка усталъ идти войной,
И повелѣлъ мнѣ наслаждаться безгласной бѣлизной.
5 И я, свое покинувъ тѣло какъ бѣлая душа,
Пошелъ съ нимъ въ горы, и увидѣлъ, что высь тамъ хороша,
Вершины въ небо восходили громадами снѣговъ,
И были долы въ блѣдномъ свѣтѣ тѣхъ лунныхъ маяковъ.
По склонамъ ландыши бѣлѣли въ недвижности своей,
10 И много бѣлыхъ розъ изъ снѣга, и бѣлыхъ орхидей,
Весь міръ, одѣтый въ этотъ лунный и звѣздный бѣлый свѣтъ,
Былъ какъ единый исполинскій мерцающій букетъ.
И всѣ дѣла, и всѣ мечтанья, гдѣ не было вражды,
Преобразились въ снѣгъ, и въ иней, и въ вырѣзные льды,
15 Но сердце свѣтлое не стыло, и зналъ весь міръ со мной,
Что человѣкъ на человѣка усталъ идти войной.
Мерцая белым, тихий Призрак явился мне в ночи,
И мне сказал, чтоб перестал я оттачивать мечи,
Что человек на человека устал идти войной,
И повелел мне наслаждаться безгласной белизной.
5 И я, своё покинув тело как белая душа,
Пошёл с ним в горы, и увидел, что высь там хороша,
Вершины в небо восходили громадами снегов,
И были долы в бледном свете тех лунных маяков.
По склонам ландыши белели в недвижности своей,
10 И много белых роз из снега, и белых орхидей,
Весь мир, одетый в этот лунный и звёздный белый свет,
Был как единый исполинский мерцающий букет.
И все дела, и все мечтанья, где не было вражды,
Преобразились в снег, и в иней, и в вырезные льды,
15 Но сердце светлое не стыло, и знал весь мир со мной,
Что человек на человека устал идти войной.
Тихая повѣтерь въ Бѣломъ дышетъ морѣ.
Тихая повѣтерь. Можно плыть въ просторѣ.
Мы моленье Вѣтру вслухъ произносили:—
Не серчай. Дай льготу. Будь потише въ силѣ.—
5 На Востокъ смотрѣли. Западу шептали.
Напекли блиновъ мы, наварили каши.
Бросили лучинки, и поплыли въ валѣ,
За крестомъ лучиннымъ. Въ вѣтрѣ лодки наши.
Тихая повѣтерь, вѣй, Праматерь Моря,
10 Рыбарей баюкай, съ блѣдными не споря.
Тихая поветерь в Белом дышит море.
Тихая поветерь. Можно плыть в просторе.
Мы моленье Ветру вслух произносили: —
Не серчай. Дай льготу. Будь потише в силе. —
5 На Восток смотрели. Западу шептали.
Напекли блинов мы, наварили каши.
Бросили лучинки, и поплыли в вале,
За крестом лучинным. В ветре лодки наши.
Тихая поветерь, вей, Праматерь Моря,
10 Рыбарей баюкай, с бледными не споря.
Рыдальщица! Зачѣмъ рыдать?
Смотри на Море.
Была тамъ буря, стала гладь.
И въ тихомъ твой мертвецъ уборѣ.
5 Мертвецъ ли? Только онъ уснулъ.
Смотри на Море.
Отъ водъ идетъ ростущій гулъ.
Всѣ капли въ громкомъ разговорѣ.
Рыдальщица! Зачем рыдать?
Смотри на Море.
Была там буря, стала гладь.
И в тихом твой мертвец уборе.
5 Мертвец ли? Только он уснул.
Смотри на Море.
От вод идёт растущий гул.
Все капли в громком разговоре.
