Видишь бурю по горамъ?
25 Въ тучевомъ потокѣ взрытомъ,
Межь обрывовъ здѣсь и тамъ,
Ихъ снѣгамъ и ихъ гранитамъ,
Въ ликѣ молній златолитомъ,
Проложилъ онъ путь громамъ.
30 Видишь, свиткомъ перевитымъ,
Влажный стебель предъ тобой
Далъ рожденье нѣжной чашѣ,
Что горитъ все краше, краше?
Это лотосъ голубой,
35 Онъ глядится въ души наши,
Обвѣнчавъ меня съ тобой.
И когда, въ блаженствѣ млѣя,
Въ тонкомъ вкрадчивомъ огнѣ,
Ты, влюбленная лилея,
40 Прижимаешься ко мнѣ,
И когда, какъ ночи лѣта
Страсть одѣта въ блескъ зарницъ,—
Исполняется примѣта,
Что лазурь дана для птицъ,
45 И лазурь для нѣжныхъ лицъ.
Ибо мы, въ самозабвенный
Погружаяся прибой,
Погружая взоръ во взоры,
И въ молчанье—разговоры,
50 Видимъ пламень голубой,
Тамъ, въ глазахъ влюбленныхъ, плѣнный,
Въ плѣнъ мгновенный преданъ намъ,
Этотъ камень драгоцѣнный,
Этотъ свѣтъ всегда-живой,
55 Этотъ камень голубой.
Самоцвѣтъ неоцѣненный,
Что сіяетъ тремъ мірамъ.
Видишь бурю по горам?
25 В тучевом потоке взрытом,
Меж обрывов здесь и там,
Их снегам и их гранитам,
В лике молний златолитом,
Проложил он путь громам.
30 Видишь, свитком перевитым,
Влажный стебель пред тобой
Дал рожденье нежной чаше,
Что горит всё краше, краше?
Это лотос голубой,
35 Он глядится в души наши,
Обвенчав меня с тобой.
И когда, в блаженстве млея,
В тонком вкрадчивом огне,
Ты, влюблённая лилея,
40 Прижимаешься ко мне,
И когда, как ночи лета
Страсть одета в блеск зарниц, —
Исполняется примета,
Что лазурь дана для птиц,
45 И лазурь для нежных лиц.
Ибо мы, в самозабвенный
Погружаяся прибой,
Погружая взор во взоры,
И в молчанье — разговоры,
50 Видим пламень голубой,
Там, в глазах влюблённых, пленный,
В плен мгновенный предан нам,
Этот камень драгоценный,
Этот свет всегда живой,
55 Этот камень голубой.
Самоцвет неоценённый,
Что сияет трём мирам.
Тамъ, гдѣ по зарямъ, съ пловучими огнями,
Первый стелется туманъ,
Въ скрытости бѣгутъ подземными путями,
Чудо-змѣи темныхъ странъ,
5 Свѣжіе ключи въ излучинахъ незримыхъ.
Такъ слѣди за той зарей,
И когда она растаетъ въ свѣтлыхъ дымахъ,
Знакъ понявъ, колодецъ рой.
Там, где по зарям, с плавучими огнями,
Первый стелется туман,
В скрытости бегут подземными путями,
Чудо-змеи тёмных стран,
5 Свежие ключи в излучинах незримых.
Так следи за той зарёй,
И когда она растает в светлых дымах,
Знак поняв, колодец рой.
Синій клеверъ на горѣ,
Цвѣтъ румянцевый въ зарѣ,
Въ Океанѣ тѣнесвѣтъ,
Вороненой стали цвѣтъ.
5 Запахъ ладанный сосны,
Свѣжій воздухъ тишины,
И соленый съ Моря духъ,
Цвѣтъ и запахъ мыслятъ вслухъ.
Синий клевер на горе,
Цвет румянцевый в заре,
В Океане тенесвет,
Воронёной стали цвет.
5 Запах ладанный сосны,
Свежий воздух тишины,
И солёный с Моря дух,
Цвет и запах мыслят вслух.
Я буду жить вѣка, и обливаться кровью,
Чтобъ вѣдать первый мигъ, съ распаханною новью.
И я сквозь стонъ пройду, оплоты горъ дробя,
Но я во тьмѣ временъ всегда найду тебя,
5 Я засвѣчусь въ вѣкахъ, поющей пѣсни, кровью,
Земля-вдова, вздохнувъ, возлюбитъ долю вдовью.
Я буду жить века, и обливаться кровью,
Чтоб ведать первый миг, с распаханною новью.
И я сквозь стон пройду, оплоты гор дробя,
Но я во тьме времён всегда найду тебя,
5 Я засвечусь в веках, поющей песни, кровью,
Земля-вдова, вздохнув, возлюбит долю вдовью.
