Такъ вотъ оно, то самое лицо, |
О, ты прекраснѣй, чѣмъ вечерній воздухъ, |
И они уходятъ, Фаустъ уходитъ отъ раскаянья, отъ Бога, отъ вѣчности спасенія, во имя вѣчности блаженнаго мига, чьей красоты не устранитъ самая вѣчность осужденія.
Въ драмѣ Кальдерона Поклоненіе Кресту Эусебіо влюбленъ въ Юлію, ея братъ вызываетъ его на дуэль, такъ какъ онъ недостаточно „благороденъ“, чтобы любить ее, Эусебіо убиваетъ его, Юлія поступаетъ въ монастырь, у убійцы ея брата отнимаютъ имущество, виллы, все, онъ дѣлается разбойникомъ—фактъ не романическій, а дѣйствительный и заурядный въ старой Испаніи—охваченный порывомъ непобѣдимой любви, которую онъ не могъ погасить своимъ безпутствомъ, онъ проникаетъ въ монастырь, и всетаки находитъ Юлію.
Не безъ колебанія дѣлаю цитаты изъ драмы Джона Форда, которую я уже упоминалъ, и изъ драмы Тирсо де Молины La venganza de Tamar (Месть Тамаръ). И въ той и въ другой драмѣ мы видимъ странный замыселъ, особенно интересовавшій эту возмущенную эпоху: любовь-влюбленность брата къ сестрѣ.
Я не беру на себя отвѣтственности обсуждать этическій вопросъ, я лишь указываю на то, что данный замыселъ интересовалъ англійскихъ и испанскихъ поэтовъ 16—17-го столѣтія, какъ онъ, впрочемъ, интересовалъ и Шелли, не находившаго ничего преступнаго и ничего недопустимаго въ томъ, что два существа, отмѣченныя исключительною внутренней красотой, страстно любятъ другъ друга, хотя бы они были связаны узами кровнаго родства (Лаонъ и Цитна).
Въ драмѣ Джона Форда и Джованни и Аннабела отмѣчены красотою и внѣшней и внутренней, они родились подъ одной звѣздой, и роковая судьба, приводящая ихъ къ ги-
Так вот оно, то самое лицо, |
О, ты прекрасней, чем вечерний воздух, |
И они уходят, Фауст уходит от раскаянья, от Бога, от вечности спасения, во имя вечности блаженного мига, чьей красоты не устранит самая вечность осуждения.
В драме Кальдерона Поклонение Кресту Эусебио влюблен в Юлию, её брат вызывает его на дуэль, так как он недостаточно «благороден», чтобы любить ее, Эусебио убивает его, Юлия поступает в монастырь, у убийцы её брата отнимают имущество, виллы, всё, он делается разбойником — факт не романический, а действительный и заурядный в старой Испании — охваченный порывом непобедимой любви, которую он не мог погасить своим беспутством, он проникает в монастырь, и всё-таки находит Юлию.
Не без колебания делаю цитаты из драмы Джона Форда, которую я уже упоминал, и из драмы Тирсо де Молины La venganza de Tamar (Месть Тамар). И в той и в другой драме мы видим странный замысел, особенно интересовавший эту возмущенную эпоху: любовь-влюбленность брата к сестре.
Я не беру на себя ответственности обсуждать этический вопрос, я лишь указываю на то, что данный замысел интересовал английских и испанских поэтов 16—17-го столетия, как он, впрочем, интересовал и Шелли, не находившего ничего преступного и ничего недопустимого в том, что два существа, отмеченные исключительною внутренней красотой, страстно любят друг друга, хотя бы они были связаны узами кровного родства (Лаон и Цитна).
В драме Джона Форда и Джованни и Аннабела отмечены красотою и внешней и внутренней, они родились под одной звездой, и роковая судьба, приводящая их к ги-
