Il faut avouer, que si les saints Religieux de Dieu font des choses extraordinaires, les maudits Religieux du Diable ne leur cedent nullement.Madeleine Bavent.
Приходятъ зимніе святочные дни, и мы, завершая годовой круговоротъ, снова любимъ маски. Намъ нравятся искаженныя черты, насъ плѣняютъ извращенные лики. Человѣкъ, похожій на чудовище, возбуждаетъ въ насъ интересъ. Почему? Намъ скучно однообразіе. Царство безукоризненной стройности, безъ единаго диссонанса, не давало бы ощущенія свободы, сколько бы въ немъ ни было разновидностей одного порядка. Въ дикомъ безпутствѣ карнавальнаго разгула намъ чудится намекъ на свободу выбора.
Вѣчно хочетъ наша душа.
Мы проходимъ по улицѣ и видимъ праздничную толпу. Мы выискиваемъ красивыя лица и на мгновенье завладѣваемъ ими силою нашего пристальнаго взгляда. Мы счастливы. Но вдругъ проходитъ калѣка, у котораго всѣ члены схвачены судорогой безостановочнаго дрожанія—проходитъ тощій-тощій старикъ, съ огромными глазами и весь изогнутый, какъ химерическій звѣрь, готовый вспрыгнуть—проползаетъ безногій, человѣческая половинка, похожая на тѣхъ металлическихъ болванчиковъ, что, будучи опрокинуты, всегда принимаютъ прежнее положеніе—и мы побѣждены. Мы смотримъ съ болѣе напряженнымъ вниманіемъ, чѣмъ смотрѣли на красивыя лица. Видъ необыкновеннаго урода заставляетъ насъ вздрогнуть, и вспомнить, что есть еще иные міры, что есть еще другой дополнительный міръ опрокинутыхъ глубинъ. То, что вверху, равно тому, что внизу. То, что внизу, мучительнымъ зеркаломъ удвояетъ то, что вверху.
Il faut avouer, que si les saints Religieux de Dieu font des choses extraordinaires, les maudits Religieux du Diable ne leur cedent nullement.Madeleine Bavent.
Приходят зимние святочные дни, и мы, завершая годовой круговорот, снова любим маски. Нам нравятся искаженные черты, нас пленяют извращенные лики. Человек, похожий на чудовище, возбуждает в нас интерес. Почему? Нам скучно однообразие. Царство безукоризненной стройности, без единого диссонанса, не давало бы ощущения свободы, сколько бы в нём ни было разновидностей одного порядка. В диком беспутстве карнавального разгула нам чудится намек на свободу выбора.
Вечно хочет наша душа.
Мы проходим по улице и видим праздничную толпу. Мы выискиваем красивые лица и на мгновенье завладеваем ими силою нашего пристального взгляда. Мы счастливы. Но вдруг проходит калека, у которого все члены схвачены судорогой безостановочного дрожания — проходит тощий-тощий старик, с огромными глазами и весь изогнутый, как химерический зверь, готовый вспрыгнуть — проползает безногий, человеческая половинка, похожая на тех металлических болванчиков, что, будучи опрокинуты, всегда принимают прежнее положение — и мы побеждены. Мы смотрим с более напряженным вниманием, чем смотрели на красивые лица. Вид необыкновенного урода заставляет нас вздрогнуть, и вспомнить, что есть еще иные миры, что есть еще другой дополнительный мир опрокинутых глубин. То, что вверху, равно тому, что внизу. То, что внизу, мучительным зеркалом удвояет то, что вверху.
